24 
– Ты чего за этого своего педика вступаешься?
– Оставь его в покое, пожалуйста. На своего наезжай.
– А мой как меня сегодня опозорил! Ты видела, как он ручки свои заламывал? Ах, Тимурчик, на кого ты меня покинул, сиротинушку! Педрила чертов!
– Да ладно, успокойся, никто, кроме тебя, этого не заметил, – несколько неуверенно произнесла я.
– Заливай больше! Мой поганый муженек мне в лицо усмехался, а эта его кукла вообще так вылупила на меня гляделки, что они чуть на пол не выпали. Представляешь, как эта парочка ржет надо мной сейчас? Вот, мол, бывшая женушка до того дошла, что уже на педерастов кидается! А может, и все они сейчас ржут, анекдоты про меня травят!
– Ну успокойся же, какая тебе разница, что бывший муж подумает про тебя и твоего парня?
– Есть разница! Твой бы педик вслед за этим жирным слизняком кинулся, ты бы тоже небось взвыла!
В этот момент ожил мой мобильный. Звонил Саша:
– Я сейчас в больнице, у Талибаева. Хочу сообщить: все не так уж плохо. У него микроинсульт, но уже через пару недель врачи обещают поднять его на ноги. Скорее всего, придет в себя полностью, никаких серьезных последствий не ожидается.
Я пересказала новость Люде и ехидно добавила:
– Вот видишь, мой тоже в больнице у Талибаева. Но я пока выть не собираюсь.
– Понятно, все педики там собрались. – мрачно подытожила слегка успокоившаяся подруга. – Нет, Полька, ты знаешь, эта работа не для моих нервов. Не могу я педрилам штаны поддерживать, чтобы не свалились.
– Переквалифицируйся в управдомы.
– Я хочу замуж еще раз выйти и вообще больше не работать.
– Я, может, тоже замуж хочу… а вот не берут.
– Меня два раза взяли, значит, возьмут и в третий. Как ты думаешь, может, мне на Алекса глаз положить?
– А как же Катя?
– А кто тебе Катя? – опять начала заводиться подруга. – Сестра родная? Что ты вечно обо всех беспокоишься?
– Наверное, стоит подумать о ком-то, кроме себя. – Меня здорово достал этот разговор, и я уже жалела, что поддалась и осталась у Людмилы. Лучше было ехать сразу домой. Теперь уезжать вроде бы неудобно, надо еще полчасика посидеть.
– Вот ты о других думаешь, и что? Тебя несколько раз чуть не убили, замужем не была, денег нет и не предвидится…
– Почему же, мне полторы тысячи долларов обещаны…
– Обещанного три года ждут.
– Брось, Монике нас обманывать невыгодно.
– Ну и зарабатывай ты эти деньги, вылизывай всяким извращенцам зад.
Я вскочила на ноги.
– Ты меня достала. Не хочу больше слушать гадости, я лучше пойду.
– Ну извини, я не хотела тебя обидеть.
– Ага, хотела порадовать! Знаешь, я правда сейчас поеду домой, а ты успокоишься, придешь в себя, тогда еще поговорим.
Глава 8
Он с трудом дождался, когда хозяйка уснет. В письме не было указано, через какое время порошок начинает действовать, и он боялся пропустить этот момент. Он поддерживал вежливую застольную беседу и не отрываясь смотрел в ясные глаза своей собеседницы. Наконец он увидел, как эти глаза подернулись мутной дымкой, она как-то прерывисто вздохнула и, покачнувшись, начала падать лицом вниз. Но он был начеку и ловко поймал ее, не допустив падения. Легко поднял на руки, положил на изящную изогнутую софу в гостиной. И только потом позволил себе осмотреться.
Сервант – вот он, на месте. Он снял с верхней полки черную лаковую шкатулку с Василисой, не открывая, сунул ее в карман пиджака. Вот и красный кофейный сервиз. Никакой статуэтки возле него не видно, но она маленькая, ростом меньше, чем чашка, наверное, стоит где-то в глубине. Ведь и автор письма писал, что снаружи балерину не заметишь. Он стал торопливо вынимать из серванта кофейные чашки, аккуратно ставя их на стол. Главное, запомнить, как сервиз располагался вначале, чтобы хозяйка не догадалась, что в серванте хозяйничал посторонний. Впрочем, она ведь все равно его не вспомнит… А если вспомнит?
Он вынул все чашки, поставил на стол большой красный кофейник, сливочницу, сахарницу… Статуэтки на полке не было. Вспотевшими руками он стал доставать рюмки и бокалы с остальных полок. Вынул статуэтку танцовщицы из какого-то зеленого камня, фигурку павлина из цветного стекла, каких-то стеклянных собачек и кошечек… Тоненькой хрустальной балерины среди них не оказалось. Руки тряслись, одну из стеклянных зверюшек он все же выронил на пол. Она зазвенела, разлетаясь на мелкие осколки, но спящая хозяйка даже не пошевелилась.
24 
