Последние отзывы

  33  

Подпольная типография с «Супер-Секстиумом» уже функционирует, по еще не развернулась во всю мощь: в этой реальности нет программ, дискет, картриджей для принтера, да и попросту требуемой электрической мощности — как только включают лазерный принтер, происходит короткое замыкание и весь Южно-Российск ныряет во тьму. А главное — нет еще хорошо законспирированного подпольного кабинета, и новоявленным сексуалъ-демократам то и дело приходится прятать два чемодана при появлении непрошеных гостей. Нащупывается программа, накапливается опыт. «Амурские волны» еще закрыты для широких слоев населения, но отцов города и нужных людей обслуживают. Зимняя ночь. Генерал Акимушкин выходит отдышаться и покурить, Луна заглядывает в теплый мезонин. Жена генерала уехала на зиму "в Петербург, и генерал, как истинный естествоиспытатель, решил наконец-то провести естественные испытания «Амурских волн». Испытания проходят успешно, генерал не просыхает, генерал неутомим, генерал в восторге от собственных мужских подвигов, генерал не может остановиться (в коньяк ему подливают купидоний яд), третий день все амурские русалки под неусыпным наблюдением хозяйки ублажают жандармского генерала. Лунная команда попряталась, деятельность сексуалъ-дофенистов приостановлена. Третья ночь. Генерал приятно расслаблен. Сколько ж можно! Он демократически покуривает сигару в мезонине с французом Блерио, которому тоже не спится.

«Ходячая голова, — отмечает генерал. — И даже немного понимает по-русски».

На смеси французского с нижегородским генерал пытается прощупать следственную версию о связи господина Бле-Рио с появлением в городе эротических прокламаций и портативной типографии «Супер-Секстиум»; но быстро выясняет, что Блерио не умеет отличить портативную типографию от швейной машинки «Зингер». Версия отпадает, сигара догорает но генералу все равно не спится. Ох, не спится генералу Акимушкину! Головастый иностранец помешан на каком-то совершенно секретном суперцементе.

«В чем секрет-то?» — допытывается генерал.

Но это личная тайна господина Блерио. Своим суперцементом он собирается утереть нос всему миру. Европейские архитекторы насмехаются над господином Блерио. Они утверждают, что городские здания должны строиться из кирпичей, а не заливаться пожарными шлангами в опалубки, как это предлагает Блерио. Американцы тоже хороши — они строят свои небоскребы из стекла и железа. Всеобщее помешательство! Здания из стекла? Что может быть нелепее, особенно в России? Россия прекрасная страна, мсье дженераль, здесь живут свободные, только что раскрепостившиеся люди, у русских руки чешутся построить нечто этакое, невиданное, но они понимают, что здания из стекла строить нельзя. И нельзя не потому, что «нельзя», современная технология позволяет; а нельзя строить дома из стекла, потому что любая революция начинается с РАЗБИВАНИЯ СТЕКОЛ! Читайте философов, мсье дженераль. Булыжник — оружие пролетариата, не забывайте! Американские архитекторы своими стеклянными динозаврами невольно провоцируют в своей стране революцию и гражданскую войну. Представляете, мсье дженераль, как чешутся завистливые руки у пролетариев в грязных спецовках, живущих в ночлежках и бараках, как сладостно им выковырнуть из мостовой обкатанный булыжник и запустить его в прозрачный небоскреб. Нет, нет и нет! Только цемент! Сверхпрочный цемент как вернейшее средство против революции!

Дженераль Акимушкин вполне успокоен этим монологом. Дженераль возвращается в нумер между 12-м и 14-м и, не догадавшись заглянуть под кровать, где прячутся искомые близнецы-чемоданы с «Супер-Секстиумом» — где же их еще прятать, как не в номере жандармского генерала? — выпивает рюмку коньяка «Ахтамар», запивает сельтерской водой «Крем-сода» и закусывает сицилийским апельсином. Вот и весь генеральский завтрак. Ласково похлопывает свою последнюю обессиленную и крепко спящую русалку по обертону (генерал путает обертон с афедроном). Теперь за работу.

«Этот парижский летун не представляет опасности, — размышляет генерал, натягивая сапоги. — Наоборот, его патриотическую идею о сдерживании революции суперцементом — почему бы не заливать мостовые, цементируя булыжники и лишая пролетариат своего естественного оружия? — эту идею следует, пожалуй, обсудить с генерал-губернатором и донести в Санкт-Петербург но начальству. Все путем. Но прокламации?… Они продолжают появляться. Не хорошо-с. Плохо-с. Плохо, что нельзя толком уяснить, какая именно политическая сила расклеивает на стенах Южно-Российска этот порнос. Правда, жандармские эксперты утверждают, что прокламации эти не переходят грань от эроса в порнос, но, на взгляд генерала, — все это суть крамольная порнуха. Зачем ЭТО? Кому ЭТО надо? Мало им водки, теперь хотят развратить народ? Ротмистр Нуразбеков ищет подпольную типографию в стане левого крыла эсеров только потому, что названий других партий он не в силах запомнить. Кто же все же? Анархисты-безмотивники? Из каких же мотивов? Или эти умники-ульяновцы из социал-демократии с их сексуальной теорией „свободы любви и стакана воды“? Эти могут. Петербургские оперативники рассылают по губернским жандармским отделениям штормовое предупреждение о некоей Александре Коллонтай, генеральской дочери, которая мутит воду в этом самом „стакане воды“, — мол, в недалеком будущем для женщины переспать с мужчиной будет что выпить стакан крем-соды. Генеральской дочери легко рассуждать, а каково ему, генералу Акимушкину, расхлебывать эту воду? Не она ли замешана в эротических прокламациях? Черт знает».

  33