54 
Он снова посмотрел на кладбище «Кенсал-райз» на дальнем берегу канала. Теперь оно было похоже на волшебный лес. Слева, как заброшенная крепость, возвышались огромные газгольдеры. В их тени он заметил высокую тисовую ограду. Что там? Релейная станция? Он перешел по вычурному чугунному пешеходному мостику через узкую протоку, в которой покачивалась у причала деревянная лодка, покрытая толстым слоем лака. За мостом он остановился, чтобы с того берега проститься со своей несбывшейся любовью.
Мы возведем Иерусалим в зеленой Англии родной!
По другую сторону густой изгороди сгорбленная Элизабет Скараманга слышала затихающий вдали мужской голос. Ей захотелось пропеть стихи вместе с ним, но она сдержала свой порыв, не желая привлекать к себе внимание.
Потом, запустив пальцы в корзину с отрубями, бросила полную горсть цыплятам. За сорок с лишним лет у нее выработалась твердая привычка ежедневно кормить своих любимцев.
Часть третья
Неуслышанный голос
Ростбиф — любимое блюдо англичан и подается к столу в любом уголке земного шара, где живут люди, говорящие по-английски. Наша горчица так же ценится в Австралии, как и в Англии. Она подходит к жареной и отварной свинине, говядине, ветчине, к дичи и некоторым сортам рыбы. Гурманы уверяют, что особенно хороша она к баранине.
Стоит попробовать ломтик холодной баранины с горчицей и грибным соусом, приправленным толчеными грецкими орехами, или бараньи ребрышки с зеленым салатом, чтобы признать неоспоримость такого суждения…
Если в час обеденного перерыва остановиться у памятника Веллингтону и окинуть взором площадь от здания Королевской биржи до резиденции лорд-мэра Лондона, в глаза бросятся разительные перемены к лучшему в благосостоянии народа, отдающего дань мясной диете.
«Лондонские толки». Кин, Робинсон и К°. 1892.
Зал ожидания 1956
Ткань больничного халата обтягивала плечи Мэри Газали, как сухая кожица хризалиды. Она смотрела сквозь стекло оранжереи на далекие ивы, кипарисы и тополя и представляла себе, что это головы великанов, пробивающихся из-под земли сквозь гладкую траву лужаек. В оранжерее было жарко, как в густых джунглях. Воздух был насыщен первозданной солью, а одинокая ворона на чистом, без единого облачка, небе казалась птерозавром, вспорхнувшим со своего гнезда. Здесь все так быстро менялось, увядало, не успев расцвести. Мэри вытянула пальцы навстречу теплым лучам. Это руки Мэри Газали. Медсестры восхищались ее уцелевшим обручальным кольцом: серебро, вплавленное в золото, луна, захваченная в плен солнцем. От этого кольца веяло древностью. Мэри Газали начала насвистывать, но мелодия вскоре сошла на нет.
Она сидела в компании четырех пациенток, две из которых были дряхлыми старушками, у третьей были повреждены лобные доли, а четвертая, как и сама Мэри, страдала от амнезии. Однако в случае Джойс потерю памяти было труднее объяснить и она имела другую симптоматику. Иногда Джойс могла вспомнить восемь взаимоисключающих версий своего прошлого, ни одна из которых, по словам ее родственников, даже отдаленно не напоминала ее реальную историю. Определенно она была шизофреничкой. Всякий раз, когда доктору Мейлу удавалось изгнать вселившуюся в нее личность, болезнь принимала новую форму, меняла личину, и пациентку оставляли в стенах Вифлеемской психиатрической больницы.
Они сидели в старомодных садовых шезлонгах, поставленных так, чтобы открывался вид на летние цветы, искусственные пруды, на прогуливающихся посетителей. Классно черт побери классно черт побери классно черт. Сейчас выражение лица Джойс было спокойным. Черты ее искажались и становились уродливыми, когда она чувствовала угрозу. У нее была нежная бледная кожа, серебристые волосы, тонкие черты изможденного лица, огромные серые глаза. В спокойном состоянии она бывала счастлива, потому что тогда она прокручивала в голове какую-нибудь приятную историю. Аннабел покраснела от настойчивых ухаживаний сэра Руперта, но не смогла подавить чувство удовольствия, охватившее все ее существо. Мэри Газали поражало, как эти банальные литературные персонажи за считанные секунды начинали жить самостоятельной полнокровной жизнью.
Солнце, нагрев крышу оранжереи, стало припекать. Мэри подумала, что так и загореться недолго. Она встала, чтобы подвинуть кресло. Рейчел, та, что пережила лоботомию, в точности повторила ее движения. Миссис Парсонс и миссис Три, седые и древние, как привидения, что-то щебетали, погрузившись в свои изолированные, наполненные фантазиями миры. Миссис Парсонс грезились гуси и свиньи на ферме, а перед глазами миссис Три раскинулся аэродром, с которого то и дело поднимались аэропланы. Лилли Лэнгтри забирается в открытую кабину своего «Глостера Гладиатора». Нетрудно понять, куда она направляется! А кто это там подруливает следом за ней в «Авро-шестьсот сорок два» ? О, я должна была догадаться! Это царица Александра, красивая, как всегда. Добрый день, радиослушатели! Добро пожаловать в Кройдон! Тем, кто только присоединился к нам, наверное, приятно будет узнать, что мистер Макс Бирбом собирается через полчаса опробовать свой новый «Юнкерс-восемьдесят четыре». На нем довольно элегантный кожаный костюм… Рейчел выжидала, пока Мэри сядет. Мэри обмахнула лицо рукой. Рейчел сделала то же самое.
54 
