— Ты считаешь, что не заслужил уважения этих людей? — Ну никак не угомонится!
— О чем вы? Я едва не убил своим видом молодую женщину и ее ребенка... Какое уж тут уважение...
— Но их жизни не прервались благодаря тебе. Разве это не достойно уважения? Ты не гордишься собой?
— Ни капли.
— Почему же?
— Я спасал свою шкуру, — честно признался я, но логика принца работала по иным принципам, чем моя.
— Странные слова для того, кто еще вчера заверял меня, что хочет умереть!
— Я передумал. — Ну и въедливый же он!
— И часто ты меняешь свое мнение?
— Когда мне это удобно.
Да, мы могли бы стать друзьями. И препираться до хрипоты, потому что ни один из нас не уступит первым...
— И все же... Чем тебе так не угодили Мастера, что ты не хочешь быть таким же, как они?
Не угодили... Дурак ты, твое высочество. Во дворце, возможно, Мастеров как собак нерезаных и древний, изначальный смысл этого титула стерся от частого и необдуманного употребления... Но здесь, в маленькой деревне, жители которой выбираются в соседние городки два раза в год, на ярмарку... здесь слову «Мастер» придают совсем иное значение. Ты не мог видеть, а я... Благоговение, смешанное с ужасом, — вот что дрожало в глазах благодарного старосты и его растерянного зятя. Я совершил новую ошибку. Ошибку, которая приведет к еще более серьезным изменениям в судьбе, хотя мои действия были всего лишь попыткой защититься от обвинений. Ну и чего же ты добился, Джерон? Теперь они будут боготворить и панически бояться тебя. Стена отчуждения уже заложена и с каждым днем будет становиться только выше. В этой деревне у тебя не будет друзей, только покорные рабы...
Ты предупреждала меня, Магрит. Ты всегда была мудрой... И мысли снова скользнули в тайники памяти...
За окнами библиотеки плещется море. Море молний и отточенных бурей струй осеннего ливня. Стемнело еще в обед, и слуги зажгли вереницу свечей на стенах и столах. Я копаюсь в дебрях фолианта, утащенного с одной из самых верхних полок. Чем он привлек мое внимание, ума не приложу... Магрит спряталась в уютном лоне огромного кресла и с наслаждением наблюдает за танцем стихий в рамке высокого окна. Ей ничуть не скучно. Я же не могу найти ничего привлекательного в серо-синем хаосе воды, огня и ветра. Я пытаюсь понять смысл короткого стихотворения, на которое наткнулся совершенно случайно. Не знаю, кто его автор: на чистом листе только шесть строчек аккуратно, но решительно написанных слов...
- ...Над собственной душой он ищет власти,
- А троны, злато, паутина чар,
- Искусство убивать, страх быть убитым —
- Все преходяще. Кровью слез омытый,
- Лишь тот оценит жизни светлый Дар,
- Кто не Пророк и не Герой, но — Мастер...
— Dou Магрит, можно спросить?
Она чуть заметно кивает, поворачивая ко мне лицо. Сколько истинного величия в одном только изгибе ее тонкой шеи!
— Почему слово «Мастер» написано здесь с большой буквы?
Она усмехается:
— Это трудно объяснить, но я попробую... Мастер — это титул. Высший титул, которого может добиться человек.
— Высший? — Я удивлен. — А как же короли?
— Ты же прочитал стихи! Там сказано все, и даже больше, чем нужно.
— Значит, быть могущественным можно без золота, магии и власти над людьми? — Это никак не укладывается в голове.
— Смотря что ты понимаешь под словом «могущество». — Магрит лукаво пожимает плечами.
— Я... не знаю, — смущаюсь я.
— Поверь, это не так уж интересно. — Она играет кистями пушистой шали.
— Быть могущественным — неинтересно?
— Увы. Лучше уметь ценить жизнь.
— И быть... Мастером?
Горький смешок:
— Это непросто.
— Почему? — Я упрям так, как только может быть упрям мальчишка в ожидании собственного совершеннолетия. — Я ценю жизнь.
— Ты ценишь СВОЮ жизнь, а Мастер... Он ставит ценность чужих жизней гораздо выше своей...
— Как это?
— А вот так. — Даже если ей и претит со мной беседовать, она не подает вида. — Настоящий Мастер пожертвует своей жизнью, чтобы спасти другие. Если, конечно, не будет иных путей решения проблемы. Мастера, знаешь ли, весьма расчетливые и хладнокровные люди. Хотя есть еще Темные Мастера, которые ставят себя превыше всех остальных... Но их могущество мнимо. Они блуждают во Тьме.
Я не могу понять, шутит она или нет, а Магрит продолжает: