16 
А я? Что хорошего есть во мне?
Ирка говорит, что у меня потрясающе развито воображение, что я очень талантливая, а еще: аккуратная и обязательная. А значит, на меня можно положиться. Ну и что? Ведь только этого мало.
Еще она сказала, что я человек независимый и думающий. Приятно, конечно.
Но, выходит, моя независимость мне мешает, потому что я не хочу принадлежать Лехе. Собственно говоря, я просто не умею принадлежать. Да, но при этом я-то хочу, чтоб Леха принадлежал только мне! Что-то я совсем запуталась…
Глава 9
Этюд в зоопарке
Леха снова укатил на сборы или соревнования, никогда не могу запомнить точно. А я все свободное время проводила с Вадиком. Подруги обижались на меня, ворчали, что я зазналась. Неприятно, конечно, но что делать. С Вадиком мне было комфортнее. Сама не знаю почему.
Он вечно что-то выдумывал: то на Воробьевы горы меня потащит, то в какой-то неизвестный театр на репетицию, то на выставку.
А однажды говорит:
— Хочешь в зоопарк?
— Хочу!
Вообще-то, я не очень люблю зоопарк. Животных жалко. Но с Вадиком можно. Он забавный.
Оказалось, мы едем не просто так, на зверей поглазеть, Вадик собирался их рисовать.
На «Баррикадной» мы встретились с его друзьями художниками, среди них был и Женя. Ребята посматривали на меня с интересом, вспомнили портрет, созданный Вадиком.
Художники народ веселый. С ними не соскучишься.
Мы все время перешучивались, и только в зоопарке ребята разбрелись, а я осталась в обществе Вадика и Жени.
Вадик тоже куда-то улизнул, да так внезапно, что я даже не поняла, в какой момент он исчез.
— Похоже, мы остались вдвоем. — Женя несмело улыбнулся.
— Я не буду мешать, не беспокойся, — поспешила заверить его я.
— Что ты, я не беспокоюсь, наоборот, мне очень приятно. — Он улыбнулся. И снова я замерла, не в силах оторвать от него взгляда. Густые каштановые волосы, челка падает на лоб, глаза с длиннющими ресницами, губы…
Надо было срочно что-то сказать, я тряхнула головой, прогоняя наваждение:
— Надень шапку, ты замерзнешь. — Глупо получилось, не спорю, но он действительно замерзал, было видно.
Женя развел руками.
— Дома забыл, — признался он.
— И шарф тоже? — улыбнувшись, я сделала шаг вперед и застегнула верхнюю пуговицу на его куртке.
— Спасибо… Хочешь мишек посмотреть?
— Хочу.
Мы подошли к белым медведям. Однако нам не повезло. Мишки не желали позировать, попрятались. Но Женя, казалось, не слишком расстроился. Он рассказывал о том, какие у белых медвежат смешные черные пятки. Я улыбалась. Он был таким милым.
Мы долго бродили по зоопарку. В основном болтали или вспоминали смешные истории о животных. Женя почему-то не рисовал. Я спросила, почему? Он ответил, что любит наблюдать, а потом уже рисовать по памяти. Я тогда подумала: странно, как можно нарисовать животное по памяти? Ведь животные все время в движении, у них такая удивительная пластика, я бы ни за что не запомнила.
Потом нас нашел Вадик, и мы отправились в кафе, уж очень замерзли.
Вадик показывал нам свои наброски, они с Женей обсуждали их, даже спорили.
— А ты что, забил? — ехидно поинтересовался Вадик у Женьки. Тот что-то пробормотал смущенно. И мне было немного обидно оттого, что Женя ничего не нарисовал. Я чувствовала себя несколько виноватой, как будто это из-за меня. И в то же время я думала: вдруг действительно из-за меня? Мысль была тревожной и приятной одновременно.
И снова Женя отправился меня провожать, хотя и одного Вадика было вполне достаточно. Но я не возражала.
Когда мы подошли к моему подъезду, я неожиданно для себя самой спросила у Жени:
— А можно мне посмотреть твои работы?
Он так обрадовался:
— Конечно! Хоть завтра!
— Мы с Вадиком придем, правда, Вадь? — попросила я у друга.
Он, как обычно, покрутил в воздухе пальцами:
— Завтра? Возможно… Я позвоню.
На следующий день я действительно попала в гости к Жене. Его работы, они как будто были написаны уже взрослым человеком, зрелым художником. Особенно мне понравились акварели. Женя рисовал их осенью в подмосковной усадьбе. Прозрачные пастельные тона, мягкий свет, размытость линий; казалось, я чувствую запах прелой листвы и сырого осеннего утра.
16 
