II. Похищена теннетами!

Капитан Джон Макшард свернул с главной улицы почти сразу. Ему требовался совет, и он знал, где, скорее всего, сможет его получить. Надо навестить одного старика. Фра Энерген, хотя и не принадлежал к их расе, обладал властью над последними жрецами Мемигета, чей орден обнаружил, насколько богата планета сокровищами, сделанными руками людей. Они также были экспертами по теннетам и древнему марсианскому пантеону.

Покончив с этим делом, капитан Джон Макшард зашагал обратно к отелю. Его путь пролегал через самые отвратительные и жалкие припортовые трущобы, которые ему доводилось видеть на всех планетах. Однако он ничем не выдал своих чувств. Капитан двигался легко и быстро, будто волк на охоте. Глаза его казались неподвижными, но замечали все.

Вокруг него плавно покачивались в ослепительном свете высокие и покосившиеся жилые башни Лоу-Сити. Их тронутый ржавчиной металл и терракота сливались с ландшафтом, словно были творением природы и стояли здесь всегда.

Хотя и не столь старые, как само Время, некоторые из этих зданий были древнее человеческой расы. К ним что-то пристраивали, потом ломали и снова что-то пристраивали, однако когда-то эти башни были символом власти самых могущественных повелителей марсианских морей.

Теперь они стали трущобами, крысиными норами для отребья с космических трасс, для полумарсиан, вроде самого капитана, для существ со странной смесью генов, которых не смог бы вообразить даже Брейгель.

В этой разреженной атмосфере запах Лоу-Сити ощущался за многие мили. А за городом, в цепочке небольших кратеров, названных «полем Дианы», находилась станция Старый Марс – первый когда-либо построенный землянами космопорт. Построенный задолго до того, как они начали открывать странные угасающие расы, ютящиеся вблизи своих городов и населяющие их подобно еле живым призракам – скорее порождение своих ментальных способностей, чем природы. Древние воспоминания, ставшие осязаемыми только за счет усилия воли.

Тысячелетия назад в этих башнях умерли повелители морей, их супруги и дети. Умерли, ощутив надвигающуюся гибель расы, когда испарялась последняя вода, а красные ветры стирали с улиц орнаменты и красоту.

Когда их прекрасные корабли стали множеством бесполезных монументов, некоторые выбрали самоубийство. Другие собрали свои семьи и отправились через только что образовавшиеся пустыни на поиски мифического океана, воды которого вырвутся из планетной коры.

Капитан Джон Макшарл знал, что всего на протяжении жизни одного поколения небольшой, но судоходный океан может быстро испариться, превратившись лишь в дымку под лучами восходящего солнца. А на его месте останутся медленно разваливающиеся корпуса кораблей, останки молов и причалов, бесконечные дюны в волнистой пустыне и заброшенные города, полные благородного достоинства и неописуемой красоты. И лишь обширные пыльные приливы вздымались и опадали, проносясь по дну мертвых морей планеты, исчерпавшей свои ресурсы. Даже воду на нее доставляли с Венеры, пока венерианцы не взвинтили цены настолько, что живительная влага стала по карману лишь Земле.

Но и там теперь жилось едва ли лучше – войны за воду превратили Голубую планету в поле бесконечных схваток между нациями и племенами за исчезающие ручьи, реки и озера, которыми столь расточительно распоряжались, позволяя отправлять бесценный груз в космос и превращая земной рай в дьявольскую пустыню.

А теперь и Земля не могла себе позволить венерианскую влагу. И на Венере вспыхнула кровавая гражданская война за контроль над тем, что осталось от ее торговли. Некоторое время Макшард занимался контрабандой воды, вывозя ее из Нью-Малверна. Деньги, которые богачи с готовностью отдавали за маленькую бутылочку воды, были феноменальными. Но капитан испытал отвращение к этому занятию, когда однажды прошелся по печально известному району Вестминстер в Лондоне и увидел, как по улицам ходят матери, прижимая трупики умерших от жажды детей, и молят дать денег на похороны малюток.

– Мистер капитан Джон Макшард.

Капитан знал, что мальчишка шел следом за ним до самого отеля. Не оборачиваясь, он сказал:

– Пора бы тебе представиться, сынок.

Парнишка смутился и опустил голову.

  3