Особенно,... 
102 
— Госпожа Футада, большое спасибо, — обратилась к ней Эцуко.
Футада подошла, улыбаясь.
— Девочка, тебе лучше?
— Угу.
Эцуко, приблизив к ней голову, шепотом спросила:
— Извините, я была уверена, что мои знакомые лечились у доктора Сакаки, сболтнула, но, кажется, я ошиблась.
— Доктор на такое не обижается.
— Мужчина средних лет, прихрамывающий на правую ногу, и одна молодая девушка. Вы случайно их не запомнили?
Футада захлопала глазами:
— Даже и не знаю… — ответила она. — Может, и были такие пациенты. Молодые девушки у нас вообще не редкость…
И вдруг взмахнула ресницами, видимо, вспомнив:
— А что касается хромого человека — вчера один такой заходил. Но у него не было рекомендации, поэтому пришлось отказать.
Эцуко задумалась. Что это значит? Андо своими глазами видел, как этот человек входил сюда. Еще месяц назад. Почему же медсестра в регистратуре его не знает?
Ах, да! — сообразила она, была же суббота.
— В вашей клинике по субботам и воскресеньям выходной?
— Да.
Вот почему Футада не знает. Хромой пришел к доктору Сакаки в такой день, чтобы никто из служащих клиники не узнал об этом.
А вчера — всего лишь вчера — явился, притворившись больным…
— Он был один?
— Нет, с молодым человеком. Такой красавчик!
Что все это значит?
Эта Футада не производила впечатления бдительной грымзы. Эцуко решила рискнуть и, пока не вернулась вторая медсестра, еще немного ее расспросить.
— У вас есть палаты для стационарных больных? Все никак не могу поверить, что я обозналась. Мне кажется, мой знакомый лечился именно у доктора Сакаки. Он был госпитализирован.
Футада всплеснула руками.
— Ну тогда вы точно обознались. Мы практически не держим у себя больных. Только в исключительных случаях.
— Да?.. Неужели? Странно, такое вместительное здание…
— Это потому, что доктор здесь живет. Впрочем, его семья живет отдельно.
У Футады развязался язык. Вероятно из-за того, что Эцуко была с Юкари. Как можно заподозрить в дурных намерениях мамашу с ребенком!
— Но возвращаясь к прежнему разговору, вы правда не знаете? Молодая девушка. Очень красивая, зовут — Мисао Каибара.
Немного подумав, медсестра покачала головой.
— Не помню. Сейчас среди наших «особых» пациентов, кажется, есть молодая девушка, но говорят, она дочь знакомых доктора.
У Эцуко перехватило дыхание. Она крепко схватила за руку стоящую рядом Юкари.
— Вы ее видели?
Наконец-то у Футады зародились подозрения.
— Почему вы об этом спрашиваете?
В это время Юкари закричала:
— Мама!
Обернулась — прямо перед ней стояла медсестра. Стояла, перегородив путь к выходу.
— Кто вы? — строго спросила она. Чистая, как стена, надраенная мочалкой с порошком, холодная, с узкими губами, прямыми, как лезвия бритвы.
— Ах, простите. Заболталась.
Эцуко начала отступать, как вдруг Юкари громко заплакала:
— Мама, мама! Пойдем домой! Ненавижу больницы! Здесь делают уколы!
Эцуко отстранила медсестру.
— Да, дорогая, пойдем домой. Извините, что вас побеспокоила!
Выскочили наружу. Пройдя несколько шагов, остановилась. Никто их не преследовал.
Эцуко посмотрела вверх на окна клиники. На некоторых были опущены жалюзи, другие распахнуты настежь.
Эцуко понизила голос:
— Юкари, одна, последняя просьба.
— Что теперь?
— Покапризничай! Чтобы мама рассердилась. Хорошо?
Едва поняв, что от нее требуется, Юкари принялась ломать комедию.
— Ты же обещала сводить меня на фестиваль мультфильмов! Сказала, что мы увидим Дораэмо-на! Мама — обманщица!
— Тебе нельзя, у тебя болит живот!
Эцуко старалась кричать как можно громче. Набрав воздух в легкие, повернувшись вполоборота к зданию клиники, собрав волю в кулак, завопила:
— Мисао! Что ты себе позволяешь!
Получилось довольно громко. Прохожие оборачивались.
— Дрянная девчонка!
— Знать не хочу никакой Мисао!
— Мисао для меня умерла!
— Будешь дерзить, брошу на улице! Мисао!
Повторяя «Мисао, Мисао», Эцуко поглядывала в сторону клиники. Если Мисао там, она наверняка услышит. Услышь меня, дай мне знак, Мисао!..
В этот момент жалюзи в крайнем окне на четвертом этаже слегка задвигались. Показался человеческий глаз. Кончик пальца.
102 
