Последние отзывы

  47  

Во-первых, монография базируется в основном на ранее недоступных или не введенных в оборот документах, прежде всего из московских архивов.

Во-вторых, взимание репараций и просто реквизиции военной добычи в победном сорок пятом увязываются с германской политикой СССР с 1920-х годов до смерти Сталина. В-третьих, беспощадный разбой на территории будущей ГДР описан параллельно с аналогичными действиями «освободителей» в Австрии, Румынии, Польше, Венгрии, Финляндии и отчасти Маньчжурии и Корее. Все это делает работу ценным вкладом как в науку, так и в популяризацию знаний — ведь в книге использованы опубликованные источники и литература на семи языках.

Монография построена по проблемно-хронологическому принципу.

В первой части описываются военно-экономические аспекты советско-германского сотрудничества. Подчеркивается, что индустриализация была осуществлена в первую очередь благодаря закупкам оборудования в Германии в период Великого кризиса. Западные страны легкомысленно вооружали того, кто хотел их поработить, а также морил голодом собственный люд. В похожем ключе описываются и события 1939–1941 гг.

Постоянно повторяется давно ставшая общим местом очевидная мысль: нападение Германии на СССР было вызвано переоценкой Гитлером со товарищи собственной мощи и умалением противника. Также делается акцент на том, что поставки технологий и даже вооружений из рейха в СССР стали следствием головокружения от успехов нацистской верхушки. Однако упускается из виду важное обстоятельство: в 1939–1941 гг. германская экономика остро нуждалась в ресурсах. Это позволяло состоятельной советской стороне наглеть при выборе товаров импорта и указывать на наиболее лакомые куски. Политика выкручивания рук развоевавшемуся партнеру достигла апогея в ноябре 1940 года, когда Молотов выдвинул Гитлеру ряд политически неприемлемых предложений. После чего и был подписан план «Барбаросса».

Кроме того, в первой части приводится тезис: СССР готовился напасть на Германию не в 1941, а в 1942 году. За исключением того, что Красная Армия находилась в стадии реорганизации (с. 55), что является перманентным процессом любого крупного общественного института, никаких аргументов для обоснования этого положения не называется.

Вторая часть посвящена мобилизации советского ВПК и общества в связи с германским нападением. Критикуется тезис ряда западных авторов о том, что советское «танковое чудо» и победы Красной Армии в 1941–1943 гг. были вызваны «массовым героизмом», замешенным на «советском патриотизме». Подчеркивается репрессивно-карательная составляющая армейских будней, когда военными трибуналами осуждались сотни тысяч человек, родственники «изменников родины» наказывались, т. е. семьи солдат превратились в заложников, а количество пойманных НКВД-НКГБ дезертиров и уклонистов исчислялось семизначными цифрами. Стиль ведения войны Сталиным можно охарактеризовать одним словом — бойня. Вермахт был утоплен в крови советских солдат.

Пожалуй, в этой главе нечетко прописаны административно-экономические основания удачной эвакуации и роста «производительности труда» — окончательное закабаление рабочих, распространение запрета самовольно переходить с одного предприятия на другое, ужесточение распределения продовольствия, выкачка последних реальных сбережений, в том числе с помощью «добровольных» военных займов, а также увеличение «продналога» и хлебозаготовок в сельской местности. Все это сделало дикую эксплуатацию населения буквально убийственной — рост смертности в 1942–1945 гг. в тыловых районах СССР стал следствием голода, сопровождавшегося хроническим переутомлением «рабсилы».

Третья часть посвящена германской политике Сталина в 1941–1945 гг. — в частности, переговорам с союзниками относительно послевоенных границ Германии и судьбы немецкого меньшинства в Центральной Европе. Внятно показано, что советское руководство добивалось сохранения своих границ с Польшей на линии 1939 года, приращения за счет области Кенигсберга, а также «урезания» поверженной державы в пользу Польши. Британцы и американцы последовательно противились столь масштабной перекройке карты. Однако Сталин был неумолим и шаг за шагом «выдавливал» из своих партнеров все новые уступки, в конечном счете определив границы в Европе, существующие до сих пор.

А о некоторых изменениях он сообщал постфактум и ставил сателлитов перед свершившимся фактом. В частности, в ходе Потсдамской конференции он уведомил союзников о том, что на территории восточнее Одера немецкого населения уже нет. Якобы оно оттуда бежало. Существует предположение, что именно ради возможности произнести эту фразу советским солдатам в тогдашней восточной Германии, а ныне западной Польше было разрешено безнаказанно убивать и насиловать жителей. Помимо прочего эти преступления увеличили способность вермахта к сопротивлению, то есть привели к увеличению жертв в рядах Красной Армии.

  47