83 
И вам будет понятно, с каким интересом офицерский состав изучал эту книгу — историю такой «великой» партии. На контрольных занятиях выявилось, что никто ничего не знает. Тогда началось принудительное коллективное чтение этой книги по отделам штабов и по войсковым соединениям. Результат был тот же: никто не хотел ничего изучать, но боялся об этом сказать и даже подумать.
Февраль 1946 года. Сегодня начальник советской администрации федеральной земли одной провинции генерал-майор Колесниченко читает офицерскому составу лекцию о принципах работы советской администрации в Германии.
Лекционный зал заполнен до отказа офицерами.
— Товарищи! Из газет вы сейчас знаете, что происходит в Лондоне на Генеральной Ассамблее Объединенных Наций. Вы видите там позицию советской делегации и позицию наших союзников. Все, что там сейчас происходит, — это есть борьба за Германию. Нам с вами пять лет нужно вывозить отсюда оборудование демонтированных фабрик и заводов и добрый десяток лет поработать над тем, чтобы добиться такого положения, когда с корнем будут уничтожены нацистские элементы и вырвана нацистская идеология. Нам нужно добиться такого положения, чтобы Германия смотрела на восток, а не на запад, ибо нам совершенно не безразлично, куда будет смотреть Германия после нашего ухода.
Дальше Колесниченко дает политико-экономический обзор прежней Германии, говорит о ее разгроме, о разделении на зоны оккупации, о структуре советской администрации.
— Сейчас вам ясно, что основная задача советской администрации и ее представителей на местах — комендатур — заставить Германию из постоянного врага России сделаться не только нейтральной, но и союзной державой. Наши комендатуры в настоящее время представляют собой копию нашего районного исполнительного комитета, мимо которого не проходит ни одна сторона хозяйственной и политической жизни данного района. Не к вам, армейские офицеры, а к нам, к нашим комендантам идет немецкое население разрешать все свои вопросы. И отсюда вы поймете, какое огромное политическое значение имеет работа наших комендатур. Работать в комендатуре трудно; там есть все условия для разложения; но есть условия и для работы. Нас наши союзники обвиняют в том, что в нашей зоне оккупации царят грабеж и насилия над немецким населением. Мы попросили, чтобы приехали представители их газет и проверили это дело. Приехали их корреспонденты, побывали во многих местах и ничего не нашли. Если у нас безобразничает одна какая-нибудь банда, то союзникам выгодно раздуть это дело, в то же время в их зонах хозяйничают крупные банды порой до 150 человек. Такие факты они стараются скрыть. Вот недавно нас посетил президент одной немецкой провинции из зоны союзников с целью ознакомиться, что делается в нашей зоне. Прежде чем пропустить этого президента к нам, союзники тщательно перерыли все его чемоданы. Мы же дали приказ открыть шлагбаум и ничего не осматривать, а также пустить его туда, куда он захочет поехать или пойти, и разрешать ему с кем угодно разговаривать. Перед отъездом он побывал у меня и выразил удивление: почему он мог так свободно изучать все то, что его интересует, и почему его никто нигде ни разу не проверил? Тут, товарищи, я уже сам не удержался от пропаганды и заявил ему: «Ведь там же у вас — демократия, а у нас — диктатура». Хотя, что греха таить, много есть, товарищи, в нашей работе безобразий. Нам нужно добиться такого положения, чтобы не было воровства и насилий над немецким населением, чтобы оно не боялось вечером выйти на улицу и не дрожало от страха и опасения, что вот-вот какой-нибудь Иван снимет часы или кольцо. Я заявляю вам, что мы не посчитаемся ни с чем, лишь бы в нашей зоне был наведен порядок. И вам, наверное, будет небезынтересно знать, что по этому поводу сказал товарищ Жуков. Он заявил, что придется расстрелять десять-четырнадцать тысяч наших людей, которые мешают нашей политике в отношении Германии. Учтите это. В отношении же политических партий в Германии мы добиваемся сейчас слияния коммунистической партии с социал-демократической. Сейчас поэтому вопросу происходит ожесточенная борьба, порой выливающаяся в очень обостренные формы. Особенно большое сопротивление мы получаем в Эрфурте. Там много сторонников самого категорического сопротивления этой коалиции. Ну уж будьте уверены, товарищи, что мы этой коалиции добьемся и, если нужно будет, сумеем изолировать противников или же вообще заставим их замолчать. В отношении нацистской партии у нас остается также установка самой решительной борьбы, но здесь в этой борьбе надо отличать настоящего нациста от тех, кто пошел в эту партию по принуждению. По нашим данным, нацистская партия была самой мощной партией в мире и насчитывала в своих рядах около 30 миллионов членов. Многих из них надо суметь привлечь на свою сторону и заставить работать на нашу демократию.
83 
