110 
– О, ваши чувства большой роли не играют! Вы будете не первой парой, живущей без любви. Хотя я считаю, что она вполне способна завоевать вас снова. Ее красота из тех, какие ни одного мужчину не оставят равнодушным. Беспринципность – очень женский недостаток, который так легко простить, когда у женщины ангельское личико и такое тело, что и сам Сатана не устоит!
Морозини рассмеялся:
– Ну, с ним это было бы кровосмешением! Но скажите, Солманский, вы что, действительно собираетесь сделаться моим тестем?
Браво! Вы быстро соображаете! – насмешкой на насмешку ответил тот. – Я принял решение отдать Анельку вам. Я знаю, было время, когда вы приняли бы этот дар на коленях, но тогда подобный союз противоречил моим планам. Сейчас дело обстоит по-другому, и я приехал только для того, чтобы заключить этот брак.
– Наглости вам не занимать! Тартюф рядом с вами – жалкий подмастерье. Почему бы вам не сказать прямо – мой дом показался вам прекрасным укрытием от идущей по вашему следу полиции? И вас разыскивают не за пустяки: несколько убийств, незаконное лишение свободы... еще и кража, ведь вы, должно быть, имеете отношение к ограблению в Лондоне?
Граф внезапно расцвел, словно цветок вьюнка, которого коснулся первый луч солнца.
– Ах, вы догадались? Вы умнее, чем я думал, и признаюсь, что... я скорее доволен этим делом! Но раз уж вы заговорили о пекторали и раз сапфир и алмаз находятся у меня, думаю, вы не станете очень возражать против того, чтобы отдать мне и опал, ведь для вас и для Симона Аронова игра на три четверти проиграна?
– Для вас тоже, – с неожиданной любезностью отозвался Морозини, прекрасно знавший, что драгоценности Солманского поддельные. – Если вам так нужен этот камень, придется вам отправиться за ним в недра земли, на дно водопада в окрестностях Ишля, куда бросилась несчастная, которую вы обрекли на гибель в огне взрыва. Она предпочла воду.
– Вы лжете! – буркнул тот, как-то странно сморщив нос.
Нет, клянусь честью, хотя это слово вряд ли вам знакомо. Среди моих вещей лежит купленная вчера австрийская газета, в которой говорится об этом несчастном случае. Фрейлейн Гуленберг тайно от своих слуг отделила бриллиантового орла от других своих драгоценностей. В силу какого-то странного заблуждения она видела в нем самый драгоценный для себя талисман и постоянно носила его при себе, спрятав в складках платья. Вот так-то, Солманский! В течение нескольких дней опал был у вас под рукой. К несчастью, она украсила им себя для последнего ужина и погибла вместе с ним... прихватив еще и очень красивую диадему, которую для этого случая одолжила ей госпожа фон Адлерштейн. Вам придется довольствоваться украденными вами драгоценностями и утешаться только одним: вам уже не придется делиться ими с вашей сестрой. Там, где сейчас находится баронесса, ей еще долго не придется носить украшения!
– Ее арестовали по вашей милости, – злобно выкрикнул граф. – И вам не следовало бы хвастаться этим передо мной!
От прилива злости дерзость этого псевдополяка растаяла. Альдо доставил себе удовольствие закурить сигарету и выдохнуть дым прямо в лицо врагу, прежде чем заявить:
– Мне это доставило подлинную радость, и не думаю, чтобы вас это всерьез огорчило: вы не кажетесь мне человеком, способным испытывать благородные чувства...
– Возможно, но я, кроме прочего, люблю, чтобы мне платили по счетам, а ваш растет прямо на глазах. Что касается опала, я не теряю надежды когда-нибудь им завладеть: тело обычно находят, пусть и в водопаде.
При условии, что вы сможете вернуться в Ишль, где господин начальник полиции Шиндлер будет счастлив вас встретить!
– Всему свое время. В данный момент речь идет о вас и вашей будущей свадьбе: через пять дней вы сделаете мою дочь очаровательной княгиней Морозини!
– На это не рассчитывайте! – отрезал Альдо.
– Пари?
– На что?
Глаза графа, холодные, как у рептилии, встретились со сверкающими глазами князя, и больше ни тот ни другой не отводили взгляда. Тонкие губы Солманского скривились в жестокой усмешке.
– На жизнь той толстухи, которую вы называете своей второй матерью, и на жизнь ее мужа. Мы – мои друзья и я сам – позаботились о том, чтобы их заперли в достаточно укромном месте, где официальная полиция никогда их не найдет и откуда они могут исчезнуть без малейших затруднений... Именно это с ними и случится, если вы откажетесь.
Князь-антиквар весь напрягся. Вдоль позвоночника поползла струйка противного холодного пота. Он знал, что этот бессовестный человек способен без тени колебаний привести в исполнение свою угрозу и даже получит от этого свое извращенное удовольствие. Мысль о смерти, возможно, очень мучительной, которую тот уготовил для четы стариков, любимых им с детства, была для него невыносима. Однако быстро сдаваться Морозини не пожелал и попытался бороться:
110 
