37 
Джо Лаз приподнялся на локтях и уставился на него.
– Ты все знаешь, да?
– Про матрасы знаю.
– Я еще не встречал чернокожего, который не воображал бы, что знает все на свете.
– «Чернокожий» – это я, да? – сказал Раджи.
– Или «черномазый», если тебе так больше нравится. А может быть, предпочитаешь «черножопый»? Могу назвать и так, не возражаю. Все, что мне надо от тебя, это чтобы ты сообщил Нику, что контракт обновляется и что это будет стоить ему еще пять кусков. Усек?
Официантка принесла заказ. Намазывая горчицей свою солонину, Раджи глядел, как Лаз наворачивает капустный салат под соусом, уплетает за обе щеки. Он понимал, что глядеть не следует, зрелище было тошнотворное, но приходилось продолжать беседу.
– Условия контракта можешь обсуждать со мной, – сказал Раджи. – Заказчик я, потому и веду переговоры.
– Не болтай чепухи, ты работаешь на Ника. Знаешь, как все тебя называют?
– Кто это «все»?
– Ребята, – невнятно, с набитым ртом пробормотал Джо. – Они называют тебя ниггером Ника.
Раджи несколько опешил и ответил не сразу. Потом сказал:
– Мы с ним партнеры, дружище, и все это знают. Все вопросы мы решаем сообща.
– Тогда почему же Ник говорит, что ты его черный лакей?
– Когда это он говорит?
– Да сплошь и рядом. Когда ему вздумается.
– А что, если я тебя назову жирным хреном собачьим?
Он увидел, как Лаз, выпрямившись, вздернул поломанные очки на свой поломанный нос.
– Я сказал: «если».
Лаз выпустил пар.
– Не посмеешь. Что за тупица!
– Ну а если посмел бы, что бы ты сделал?
– Вмазал бы тебе прямо в пасть бейсбольной битой, той, что в машине держу. А чего другого ждать тому, кто выговорит такое?
– Ну а ты назвал меня ниггером!
– И что из того?
– По-твоему, это ничего?
– Ты ж это проглотил, стало быть, ничего.
Осторожно подняв руку, так, чтобы Лаз не истолковал неверно его движение, Раджи взял сандвич с солониной и, открыв пошире рот, куснул. Жевание сандвича давало ему время подумать. Лаз тем временем опять принялся за свой салат, да так, что Раджи даже зажмурился. И зачем только он подсказал ему идею заказать салат! Прожевав наконец свой сандвич, Раджи вытер рот бумажной салфеткой и сказал:
– Давай теперь уладим дело, хорошо? Ты хочешь пять кусков. – Было трудно глядеть на собеседника, на жирную капусту в углах его рта. – Сговоримся на половине, а?
– Ровно пять, и ни куском меньше, – сказал Лаз. – А иначе пускай Ник самолично устраняет парня.
– Я все пытаюсь втолковать тебе, что заказчик тут я, и нужно это мне.
– А мне нужно пять кусков, и немедленно. И пошевеливайся, пока я не пошевелился.
Опять задирает его, надо же…
– Как ты насчет того, чтобы встретиться со мной сегодня вечером попозже?
Ему пришлось подождать, пока Джо Лаз не вычистил тарелку кусочком хлеба и не отправил кусочек себе в рот.
– Голливудский спортивный клуб, сегодня в одиннадцать.
– Не понял. Опять здесь встретимся?
– Вынь бананы из ушей. Голливудский спортивный клуб на Сансет-бульвар. Я буду стоять перед ним ровно в одиннадцать.
– Никогда не слышал о таком заведении, – сказал Раджи.
Джо взял в руки салфетку и со словами:
– Иначе говоря, есть что-то, чего ты не знаешь, – высморкался в салфетку и бросил ее в тарелку. – Первый чернокожий, который признается в этом.
Чили от Линды позвонил Элейн Левин. Единственное, что его интересовало, это прослушала ли она запись и назначит ли на днях встречу в студии. Но у Элейн были к нему свои вопросы, и она все задавала и задавала их, и ему пришлось отвечать на те из них, на которые он мог ответить, начиная с русского, убитого у него в гостиной. Почему русский? Да потому, что русская мафия занялась вымогательством и есть основания полагать, что они взяли в оборот Томми Афена, а Томми отказался отстегнуть им. Копы разрабатывают эту версию. Чили сказал, что заимел теперь дружка – полицейского детектива («как это ни парадоксально, можешь себе представить, а?») – некоего Даррила Холмса, и этот Даррил держит его в курсе того, как идет расследование. Они еще не знают, кто кокнул русского – другой ли русский гангстер или, как выразился Чили, кто-нибудь из наших.
После чего ему пришлось пояснить, что он имеет в виду:
– На рекорд-студиях, Элейн, есть люди, воображающие себя очень крутыми или знакомыми с теми, кто крут. В общем, я расскажу тебе об этом при встрече.
37 
