– Иными словами, – сказал Раджи, – причины дожидаться успехов Чили Палмера у нас теперь нет?
– К черту Палмера, – сказал Ник. – У тебя есть я.
Лимузин ждал, стоя напротив. Раджи сел, и Элиот тут же тронул, сорвавшись, как со старта.
– Полегче, дружище. Сбавь скорость.
– Ну что, сделали?
– Был готов. Вошел молча, не говоря ни слова. Но знаешь, кто тут появился?
– Чили Палмер, – сказал Элиот. – Я его видел, но ничего не сказал ему. Я ждал, что вы вот-вот выбежите. Чем же Чили мог вам помешать?
– Он перевернул все мои планы и обратил все против меня. Нанял Ника раскручивать Линду. Понимаешь, что это значит?
– Новые разговоры по телефону.
– Это значит, что он станет продавать ее диск.
– Ну и?…
– А менеджмент передает мне.
– Ну и?…
– Стало быть, Ники мне нужен. А вот кто мне совсем лишний, – это Чили Палмер. Я хочу сказать, что тебе следует его убрать.
– Чего ради?
– Ради моего спокойствия.
– Глупее не придумаешь.
– Это тебе так кажется, олух толстомясый, педрила самоанский! Видишь ли, Элиот, как гомосексуалист ты не способен понять, что может чувствовать мужчина. Я имею в виду настоящего мужчину, а не такого, который мужчина лишь с виду.
– Что этот Чили вам такого сделал?
– Он мне нагадил, дружище. Выкрал талантливую солистку, отнял группу!
Голос его гулко отдавался в салоне машины, ползшей с закрытыми окошками в потоке транспорта, где уже зажигались фары, мимо загоравшихся вывесок. Элиот думал о том, что привык к замашкам Раджи, но, услышав приказание убрать того, кто не должен был умирать, невольно вынужден был покрепче ухватиться за руль. Элиот сказал:
– Если вы заработаете на Линде, то почему вы говорите о краже? Вы же остаетесь ее администратором.
– И все-таки он мне нагадил, и это ничего не меняет и не решает! – Голос Раджи раздраженно звенел. Потом, успокоившись, Раджи сказал: – Тебе этого не понять, потому что ты гомосексуалист и, значит, сам себя не уважаешь! – И продолжал, как бы втолковывая ребенку: – Вот ты замечал, что я, не в пример тебе, терпеть не могу, когда мне лапшу на уши вешают? Держу пари, что ты все еще ждешь, что тебя вызовут на кинопробу.
– Я сыграл им в студии кусок, и они сказали: «Хорошо». Им понравилось!
– Кому это?
– Чили и самой главной там женщине, Элейн. Они дали мне из «Поймать Лео» кусок сыграть.
– Они позвонили тебе?
– Я сам прошел в кабинет к этой женщине.
– Но позвонить они тебе не позвонили, хотя и обещали, правда же? Как же ты проник туда? Прорвался через охранников? Влез в окно?
– Мне назначили пробу на этой неделе.
– Да? На какой день назначили?
– Сказали, что известят.
– Позвонят, да?
Элиот вцепился в баранку и промолчал. Если он не ответит ни слова, может быть, Раджи заткнется. Минуту-другую в машине царила тишина. Элиот хотел было включить радио, но решил, что тишина лучше. Они ехали по Уилшир в потоке машин и достигли уже того места, где по обеим сторонам ввысь тянутся небоскребы, огромные, нарядные кондоминиумы.
– Пообещали позвонить, да?
Эти слова Раджи прервали тишину.
Элиот нажал на педаль тормоза: заскрежетали шины, и Раджи с силой швырнуло вперед, ударив о приборную доску, так как лимузин внезапно остановился на средней линии Уилшир-бульвар. Элиот выждал, пока Раджи вновь откинулся на спинку кресла и, злой как черт, возмутился:
– Чего это ты?
– Скажете еще раз, и я вообще машину брошу.
– Про что «скажете»?
– Про то, что они обещали позвонить. Машины сзади принялись сигналить.
– Обещайте, что больше не станете так говорить.
– Господи, я же в шутку! Элиот приоткрыл дверцу.
– А я что, шутить не могу?
И Элиот распахнул дверь во всю ее ширь.
– Ну ладно. Больше не буду. Машины всё сигналили и сигналили.
– И Чили вы не станете убивать.
– Ну, это уже дело другое.
– Подождете до моей кинопробы. Какой-то белый с толстым брюхом, в рубашке с короткими рукавами, подошел к машине со стороны открытой дверцы.
– В чем проблема? – неприветливо спросил он.
– Нет проблемы, – сказал Элиот, вылезая из машины.
Мужчина с короткими рукавами поглядел на него снизу вверх.
– Тогда пошевеливайся, – сказал он, отходя к своей машине.
Тут подал голос и Раджи:
– Влезешь ты в эту чертову машину или нет, а, Элиот?
Элиот сунул голову вовнутрь.
– Обещаете?
– Ну ладно. Не шлепну его до твоей кинопробы. Но что, если они станут тянуть с этим или скажут, что передумали?