Особенно,... 
63 
Квартира у Кирьяновой оказалась однокомнатной. Сославшись на беспорядок в комнате, хозяйка пригласила меня на кухню.
Да, как я и ожидала, кухня оставляла желать лучшего – метров семь, не больше. Компактный «уголок», несколько кухонных шкафчиков, простенькая плита – вот и все, что сюда поместилось.
– Извините, угостить вас нечем, – сказала Марина. – Чай и кофе не держу, в квартире бываю редко. Могу предложить только минеральной воды.
Я отказалась.
– Так что вы хотите узнать? – спросила она.
По дороге сюда я пыталась придумать план беседы. Ничего стоящего мне в голову не пришло. Только в районе затылка поселилась тупая боль. Может, из-за унылого пейзажа вокруг, а может, потому что на самом деле я не так уж умна и сообразительна, как порой о себе воображаю. Прямо скажем, совсем не умна и совсем не сообразительна.
– Вы остались довольны операциями, которые сделали в «Мисс Нефертити»? – выжала я из себя.
Девушка чуть помедлила с ответом, потом протянула:
– В общем, да... Ну, не совсем, конечно... Но в общем и целом – да, довольна... Хотя...
Я ожидала продолжения, но оно не последовало. Ну и о чем теперь спрашивать? Мне надо плавно перевести разговор на Рзаеву. Но как?!
Тут меня осенило:
– Вы сказали, что хотели бы сделать в клинике ринопластику. Но ведь вы ее уже делали три года назад! Значит, вас не устраивает результат?
Собеседница неожиданно оживилась:
– Конечно, не устраивает! Я же хотела прямой греческий нос. А вы сами посмотрите, у меня горбинка осталась!
Я уставилась на ее нос. Он был идеально прямым.
– Не вижу никакой горбинки.
– Ну вот же, здесь, – она ткнула пальцем, – видите?
Мне с трудом удалось разглядеть миллиметровую выпуклость.
– Господи, да это ерунда, никто даже не заметит!
– Но вы-то заметили! – обличительным тоном воскликнула Кирьянова. – И другие замечают. У меня такое ощущение, будто я хожу с огромным шнобелем!
Тут я поняла, что мне показалось странным в ее лице. Оно было абсолютно симметричным. У людей так не бывает, только у персонажей компьютерной графики. Существует даже поверье, что лицо у человека становится симметричным перед смертью. Не знаю, можно ли ему верить, потому что умирать Марина явно не собиралась. Напротив, имела большие планы на будущее.
– Обязательно буду переделывать нос! – твердила она. – И еще, наверное, подтяну повыше брови, чтобы взгляд был, знаете, такой молодой и лучистый.
– Зачем это вам? Вы ведь и так красавица! – непроизвольно вырвалось у меня.
Нормальные люди, когда им делают комплимент, бывают довольны. Ну на худой конец смущаются. Но Кирьянова возмутилась:
– Почему вы говорите неправду? Я, конечно, понимаю, вы – сотрудница «Мисс Нефертити», должны поддерживать репутацию клиники и все такое. Но зачем вы врете, что я красивая?
Настала моя очередь возмущаться:
– Да я практически никогда не вру! И репутация клиники мне до лампочки. Просто, на мой субъективный взгляд, вы красивая девушка и пластические операции вам ни к чему.
Не понимаю, это у Марины что – такая хитрая тактика по выпрашиванию комплиментов? «Нет-нет, я совсем не красивая, давайте убеждайте меня в обратном!»
Однако девушка продолжала подозрительно пялиться на меня, словно я сказала ей гадость.
– У вас в квартире зеркало есть? – спросила я.
– Да, есть одно, в ванной.
Что-то странное. Обычно у красавиц зеркала висят на каждом углу.
– Пойдемте в ванную.
Недоуменно пожав плечами, Марина вышла из кухни, я двинулась за ней.
Приблизительно такую ванную комнату я последний раз видела лет десять назад. Причем это было в институтском общежитии. Стены выкрашены краской мерзкого фиолетового цвета, от ежедневного созерцания которого легко впасть в депрессию. На унитазе лежит ободранный деревянный стульчак – неужели такие еще остались в природе? Ванная мало того что укороченная, так еще и с облупившейся эмалью. Общее впечатление – унылость и разруха.
Мы подошли к зеркалу. В мутной поверхности отразились Маринино утонченное лицо и моя простецкая физиономия.
– Ну, что скажете?
– Чего тут скажешь, – вздохнула она. – Вы-то выглядите замечательно, а я... Мне еще столько над собой работать!
63 
