Особенно,... 
110 
- Может, это и есть тот самый звонок, насчет которого мы строили догадки? Сделанный после побега из управления?
- Не исключено.
Через кухню и прачечную он прошел к гаражу, открыл дверь. Там стоял автомобиль. Темно-синий «фольксваген-гольф».
- Звони Нюбергу. Пусть хорошенько изучит машину.
- На этом автомобиле она поехала навстречу смерти?
- Очень может быть.
Анн-Бритт принялась по мобильнику разыскивать Нюберга. Валландер тем временем поднялся на второй этаж. Там было четыре спальни. Но использовались только две. Одна принадлежала родителям, другая - сыну. Валландер открыл гардероб в родительской спальне. Аккуратные ряды плечиков с одеждой. На лестнице послышались шаги Анн-Бритт.
- Нюберг выехал.
Она тоже заглянула в шкаф.
- Вкус у них хороший. И денег хватает.
Валландер углядел в дальнем углу гардероба собачий поводок и маленькую плетку.
- Возможно, им по вкусу и кое-что нетрадиционное, - задумчиво обронил он.
- Говорят, мода нынче такая, - засмеялась Анн-Бритт. - Якобы от траханья больше удовольствия, если напялить на голову пластиковые пакеты и чуток поиграть со смертью.
Валландер аж вздрогнул: не ожидал он от нее таких речей, даже смутился. Однако ничего не сказал.
Они прошли в комнату сына. Удивительно: обстановка прямо-таки спартанская. Голые стены, кровать. И большой стол с компьютером.
- Пришлем сюда Мартинссона, пускай глянет, - сказал Валандер.
- Если хочешь, могу включить.
- Пока повременим.
Они опять спустились вниз. Валландер покопался среди бумаг в ящике кухонного стола и нашел-таки что искал.
- Не знаю, обратила ли ты внимание, - сказал он. - Но на входной двери нет таблички с именем, а это редкость. Однако я нашел тут рекламные буклеты на имя Харальда Ландаля, отца Юнаса.
- Объявим его в розыск? В смысле, сына?
- Пока нет. Сперва надо собрать побольше информации.
- Это он убил Соню?
- Трудно сказать. Хотя его отъезд, пожалуй, говорит о спешке, верно? О попытке скрыться.
В ожидании Нюберга они осматривали содержимое шкафов и ящиков. Анн-Бритт наткнулась на пачку фотографий, изображавших новый дом на Корсике.
- Может, туда-то и ездят его родители?
- Не исключено.
- Любопытно, откуда у них такие деньжищи?
- Пока что нас интересует сын.
В дверь позвонили - Нюберг со своей командой. Валландер проводил их в гараж.
- Пальчики, - сказал он. - Возможно, они совпадут с найденными ранее. К примеру, на сумке Сони Хёкберг. Или в квартире Тиннеса Фалька. Или на Руннерстрёмсторг. Но прежде всего проверь, нет ли свидетельств тому, что этот автомобиль побывал у подстанции и что в нем ехала Соня Хёкберг.
- Тогда начнем с покрышек, - решил Нюберг. - Это быстро. Если ты помнишь, у нас есть неопознанный след.
Валландер ждал. Не прошло и десяти минут, как Нюберг дал ему ответ, на который он надеялся.
- Отпечатки совпадают, - объявил криминалист, сравнив покрышки с фотографиями следов, зафиксированных возле подстанции.
- Ты совершенно уверен?
- Конечно нет. Существуют тысячи почти абсолютно одинаковых покрышек. Но как видишь, вот здесь, на левой задней покрышке, слишком маленький просвет. И внутренняя сторона стерта, потому что колеса плохо отбалансированы. А это резко увеличивает вероятность, что машина та самая.
- Иными словами, ты все-таки уверен?
- Насколько это возможно.
Валландер вышел из гаража. Анн-Бритт была в гостиной. Он задержался на кухне. Подумал: правильно ли я поступаю? Может, надо прямо сейчас объявить парня в розыск? Движимый внезапной тревогой, он вернулся на верхний этаж, сел в комнате парня на стул возле письменного стола. Огляделся по сторонам. Встал, открыл гардероб. Вроде бы ничего примечательного. Поднялся на цыпочки, ощупал верхние полки. Пусто. Снова отошел к письменному столу, сел. Компьютер. Повинуясь внезапному побуждению, поднял клавиатуру. Ничего нет. По некотором размышлении вышел на лестницу, позвал Анн-Бритт и вместе с ней вернулся в комнату. Показал на компьютер.
- Ты хочешь, чтобы я его включила?
Он кивнул.
- Значит, Мартинссона ждать не будем?
В ее голосе сквозила откровенная ирония. Видно, все-таки обиделась. Но сейчас комиссару было не до этого. Сколько раз за годы полицейской службы он сам чувствовал себя обиженным? Другими полицейскими, преступниками, прокурорами и журналистами, а в особенности теми, кого принято называть общественностью.
110 
