Последние отзывы

  93  

Что мне оставалось делать, Дневник? Естественно, я отдалась Джеймсу. Но должна признать, что это было очень круто! Джеймсу тоже понравилось, он пообещал, что скоро осквернит ещё какой-нибудь класс. А ещё он отметил, что это было самое лучшее наказание за всю его Хогвартскую жизнь!

* * *

На Рождество я пригласила Джеймса в гости. Он никогда прежде не бывал в маггловской семье, и я предупредила его, что у нас в доме совсем нет волшебства, что мы обычные небогатые магглы. Джеймс, как всегда, выкинул очередной номер. Представь себе, мой любимый Дневник, он вылил на голову какой-то дурацкий раствор и аккуратно причесал свои растрепанные волосы, затем состроил невинную мордашку – и я еле его узнала. Это был просто пай-мальчик в очках с невинно сложенными губками. Но зато таким он страшно понравился моей маме! А когда он между прочим упомянул, что из богатого и древнего волшебного рода, то мама была просто счастлива узнать, что мы с Джеймсом любим друг друга. Моя сестра Петуния смотрела на него с откровенным ужасом и презрением, особенно после того, как он эффектно превратил её овсянку в 8 шариков ванильного мороженого. Больше всего на свете сестрица боится колдунов и магию. Зато мама пришла в полный восторг и попросила его показать ещё пару-тройку фокусов. Джеймс произвел на неё впечатление. После ужина она показала ему, как смотреть телевизор, а меня увела в комнату и поделилась своими мыслями по поводу Джеймса, восклицая, какой мальчик! Какой красавчик, Лили! Какой вежливый! Просто умница! Я еле сдерживала улыбку, вспоминая, каким чудом и шкодником мог быть этот невинно хлопающий ресницами юноша.

Джеймс спросил, почему моя сестра – такая злюка и предположил, что она ещё девственница в свои 23 года. Я умирала от смеха в его плечо, потому что он нечаянно оказался правым на все сто. У Петунии скверный характер, а запросы к женихам – выше самой высокой башни в Хогвартсе! Чтоб не пил, не курил, ползал в ногах и при этом был богат. Собственно последний пункт был особенно важным. А ещё Джеймс сразу догадался, что она меня ненавидит. Это его удивило просто невероятно, он считал, что сестра не может так относиться к сестре. Я ответила, что не осуждаю её, потому что нечаянно не раз отбивала у неё женихов.

– Джеймс, я не виновата, я не хочу, чтобы это происходило, но маггловские мужики просто дуреют, когда меня видят! – пожаловалась я.

– Не удивительно, - усмехнулся Джеймс. – Лили и Петуния – два цветка, только последний немножко похож на жестокую карикатуру на первый. Лили – от тебя дуреют не только магглы, но и волшебники, а это что-то значит, поверь мне! Держу пари, что в Средневековье тебя бы просто сожгли за неземную красоту. Ты – моя, но я не могу насытиться тобой, я тебя все время хочу, понимаешь? У тебя вместо крови течет приворотное зелье!

Джеймсу очень понравилось у нас. Особенно телевизор и кафе на соседней улочке. Джеймс невероятно стильный даже в одежде магглов. Но она ему не очень понравилась, вернее, ему не понравились узкие джинсы.

– Лили, - Дневник, я в первый раз увидела, что Джеймс серьёзно смутился! – а если я захочу тебя, что же тогда мне делать!

– Думать про Филча и все сразу станет в порядке, - закатилась от хохота я.

– Если я подумаю о Филче, то боюсь, что у меня никогда ничего не встанет, - весело отпарировал он, - это же школьный ужас, воплощение всех подростковых комплексов, маньяк чистоты и скуки!

Джеймсу настолько понравилось у меня, что он уехал в полном недоумении, почему к магглам испытывают такое презрение в мире волшебников. Он считал, что у нас многому не мешало бы поучиться. Например, ему понравилось метро и ужасно рассмешили турникеты, которые так легко обмануть при помощи плаща-невидимки. Но особенно ему понравился эротический фильм, который мы посмотрели тайком ночью, пока мама и Петуния спали в своих комнатах. Джеймс так завелся! А потом признал, что это круче «Чарующей плоти». Я тут же расспросила его об этом журнале. Джеймс с изумлением узнал, что я не видела ни одного номера. Он объяснил мне, что там двигающиеся фотографии красавиц-волшебниц, которые оголяются перед читателем, трогают себя в нужных местах. А в конце каждого номера есть фотография пары, которая занимается приблизительно тем же, чем я с Джеймсом в комнате по желанию. Всё это удовольствие стоит 8 галеонов, а если фото цветные, то 16! Я расспросила его, когда он успел насмотреться этих журнальчиков. Он сказал, что впервые по блату (огромному) ему его одолжил, угадай, кто, милый Дневник, конечно же, непревзойденный Сириус. У него, наверное, интерес к этому делу возник через несколько часов после рождения! Джеймс рассказал, что Сириуса соблазнила семикурсница, когда ему едва исполнилось 15 лет. С тех пор он на этом слегка повернулся, благо от желающих отбоя не было и нет по сей день! В приливе откровенности Джеймс сознался, что Сириус быстро всем пресыщается и это его главный недостаток. Оказывается, Блек недоумевает по поводу того, что я до сих пор не надоела Джеймсу. Но тут же оправдал его тем, что он просто ещё ни разу не влюблялся по-настоящему. А по поводу журналов Джеймс сказал, что из-за прекрасного полового воспитания в Хогвартсе только благодаря этой «Чарушке» не упал в обморок при виде обнажившейся перед ним гейлы и не набросился, как голодный волк, на меня. Я кокетливо спросила, почему, как голодный волк? На что он ответил, что никогда не видел тела, прекраснее моего.

  93