Последние отзывы

  28  

* * *

«Лох Этив» напоминала первый большой корабль, на котором мне довелось летать, – торговое судно «Огни Дрездена». Но теперь, поскольку я уже познакомился с воздушными кораблями во всех подробностях, я мог по достоинству оценить все ее чудеса. В длину она достигала более тысячи футов, имела по четыре дизельных мотора по каждому борту и реверсивные пропеллеры. Объем гелия составлял двенадцать миллионов куб. футов; газосодержащая камера была разделена на двадцать четыре отдельные камеры. Корпус был построен из дюралюминия. «Лох Этив» могла взять на борт четыреста пассажиров и пятьдесят тонн груза. Без особых усилий она развивала скорость до ста миль в час, а при хорошей погоде максимальная скорость вполне могла составить до ста пятидесяти миль. Вся ее аппаратура находилась внутри «чехла», включая моторизованные гондолы и их пропеллеры. Сверху и по бортам корпуса были встроены галереи для проведения осмотра. На случай необходимости мы имели при себе парашюты, лодки, спасательные жилеты и два воздушных шара. К услугам пассажиров, желающих развлечься, наличествовали кинематограф, танцевальный зал, фонограф, настольные игры, карточный стол и ресторан – все, что только можно пожелать на площади в одну четверть мили три тысячи футов!

«Лох Этив» обслуживала Красную Линию, как мы ее называли (по цвету стран на карте), с небольшим отклонением от основного курса в сторону Америки. Мы летали из Великобритании над Канадой и США в Британский Эквадор, затем в Австралию, Гонконг, Калькутту, Аден и Каир, а оттуда назад, в Лондон. Моя задача состояла в том, чтобы приглядывать за подозрительными пассажирами. Я был обязан проводить досмотр, чтобы никто не проносил на борт оружие, бомбы или что-нибудь в том же роде; кроме того, в мои обязанности входило рассматривать жалобы пассажиров касательно небольших краж, мошенничества в игре, а также подозрений касательно предполагаемых диверсий. Эта работа оставляла мне много времени для того, чтобы просто наслаждаться полетом. Каких-либо серьезных происшествий почти не было.

У нас был интересный состав пассажиров – на корабле были представлены все народы, все цвета кожи, все мировоззрения: индийские принцессы, африканские вожди, британские дипломаты, члены американского Конгресса, высокопоставленные военные, а как-то раз мы обслуживали президента Китайской республики (которая, как я должен, к сожалению, заметить, была всего лишь кучей разрозненных провинций под властью различных военных наместников). Самое большое впечатление произвели на меня образованность и мудрость туземных вождей, в особенности африканцев. Без сомнения, если бы не цвет кожи, многих из них вполне можно было бы принять за английских джентльменов.

Ответственность за каждую мелочь при полете «Лох Этив», за каждого человека на борту нес старый капитан Хардинг. Он летал почти с самого начала образования воздушного флота, когда это занятие было еще довольно опасным делом. Он был, как я узнал, одним из последних оставшихся на флоте офицеров, кто командовал еще «летающей бомбой», как называли корабли на бензине и солярке. После катастрофы «Элефанта» в 1936 году такие суда были по международному соглашению изъяты из транспортного оборота и разобраны. У меня складывалось впечатление, что капитан Хардинг был не вполне доволен тем, что ему приходится командовать пассажирским судном, пусть даже таким современным, как «Лох Этив»; с другой стороны, сама мысль о том, чтобы уйти на покой, вызывала у него яростный протест. Воздух был его родной стихией, как он говорил, и будь он проклят, если ему придется провести остаток жизни в какой-нибудь чертовой обезьяньей клетке. Мне всегда казалось, что он просто умрет, если его заставят отказаться от летного дела. Он был одним из честнейших людей, каких я когда-либо знал, и я проникся к нему глубочайшей симпатией. В его обществе я проводил много времени, когда у меня не было работы на борту, а таких часов выдавалось немало. «В этой набитой компьютерами рубке им вообще не нужен никакой капитан, – говаривал он обычно с горечью в голосе. – Если бы они только захотели, они могли бы отправить этот ящик из Лондона по телефону».

* * *

Полагаю, моя большая симпатия к капитану Хардингу и привела к первой катастрофе в моей новой жизни. Эта катастрофа повлекла за собой другие, все более тяжкие по своим последствиям, пока меня наконец не постиг полный крах… Но я опять забегаю вперед.

  28