70 
– Выпускал фальшивые облигации, – уточнил Рой. – Отсидел девять месяцев. Арестовывался по подозрению в перевозке наркотиков из Флориды в Луизиану, но сумел отвертеться.
– А второй – тот, который убил Бойлана, – продолжал Джек, – Фрэнклин де Диос, вовсе не был похож на Божьего Фрэнклина, когда выходил из туалета. В Майами его обвиняли в тройном убийстве.
– Он проходил основным подозреваемым по делу, но им не удалось предъявить ему обвинение, – уточнил Рой. – Итак, торговец наркотиками и убийца.
– Понимаете? – в третий раз повторил Джек. – Куда пойдут денежки, раз полковник связался с такими ребятами? Прямиком в Майами, по земле или по воздуху. Похоже, интуиция и на этот раз не подвела твоего отца.
– Кстати, я проверю, нет ли досье и на Элвина Кромвеля, – предложил Рой.
– На самолете или на корабле, – продолжал Джек.
– Кто такой Элвин Кромвель? – спросила Люси, взглянув на него.
– Хозяин магазина спорттоваров в Галфпорте. Завтра я съезжу туда. Только ты сперва проверь досье, – попросил Джек Роя.
– Придется тебе снова заглянуть к полковнику в номер, – неожиданно сказал Каллен.
– Еще чего!
– Я все думаю, почему он хранит деньги в четырех разных филиалах, – продолжал Каллен. – Тут, конечно, есть преимущество: меньшие суммы денег можно быстрее обналичить. На случай, если придется удирать в спешке. Опять все сходится. Ты должен проверить, не перемещает ли он деньги со счета на счет. Поищи новые квитанции.
– Какая разница, если деньги перейдут из «Хиберния» в «Уитни»? – Джеку не понравилась эта идея, снова пробираться в тот номер.
– Ты сам упомянул Майами, – настаивал Каллен. – Они могут не тащить наличные в чемоданах, а просто перевести из банка в банк.
– Они не станут этого делать, если они собираются эти деньги украсть.
– О чем ты говоришь, Джек? Люди, торгующие наркотиками, владеют банками. Иди и посмотри его квитанции. И список пожертвователей проверь, много ли имен еще осталось. Если отец Люси посоветует приятелям не участвовать в этом деле, может, этому парню больше не к кому будет обратиться и придется довольствоваться тем, что он уже собрал.
– Ладно, завтра, – пробормотал Джек. Ох, как ему не хотелось!
– Я вот чего не понимаю, – сказал Каллен, – мы тут сидим, план разрабатываем… В первый раз вижу, чтобы люди собирались на дело и никто не задал самый важный, главный, можно сказать, вопрос.
– Сколько денег? – уточнила Люси.
– Вот именно! – Каллен радостно улыбнулся ей. – Я на глаз прикинул: пяти миллионов он точно не соберет.
– Я на это и не рассчитывал, – фыркнул Рой.
– Даже и половины не соберет, – упорствовал Каллен. – Сейчас у него два миллиона двести.
Повисло молчание. Потом Рой сказал:
– Тоже неплохо, а?
– Нормально, – откликнулся Джек, глядя на Люси.
Она ничего не сказала.
Тень на миг скользнула под абажуром лампы – Люси хотела выключить свет, но передумала, оглянувшись на Джека, все еще сидевшего на диване.
– Пожалуй, подожду, пока они вернутся.
– Ложись спать, я открою им дверь.
Рой и Каллен отправились поужинать. Попостившись двадцать семь лет на треске, Каллен теперь мечтал о жирных креветках. Они собирались поесть в одном ресторанчике на улице Мэгэзин, потом вернуться и пройтись вокруг дома, осмотреться. Это Рой предложил всем троим остаться на ночь у Люси, на случай, если явятся никарагуанцы и тот полунегр-полуиндеец.
– Ты не знаешь, где устроиться на ночь?
– Я могу и в кресле поспать.
– Наверху семь гостевых спален, – заявила Люси, – не говоря уж о комнатах для прислуги. Дом-то громадный, пустой, но мама не желает переезжать. Каждый день приходит уборщица, дважды в неделю – садовник. Я спросила Долорес, чем она занимается целый день. «Присматриваю за домом», – сказала она. «А что же делает мама?» – «Готовится к вечеру», – сказала она.
Люси направилась к бару, прихватив с собой стакан. Джек смотрел ей вслед, любуясь ее тоненькой фигуркой в модных джинсах и черном свитере.
Что-то в ней изменилось, но что? Другое выражение глаз, или, вернее, что-то исчезло, что прежде светилось в глазах.
– Тебе налить?
– Мне уже хватит, – отказался Джек. – Спасибо большое.
– Видел тот портрет женщины в бальном платье, что висит в холле? Это моя мать.
– Да что ты! Такая молоденькая?
– Бальные наряды почти не меняются. – Люси налила себе шерри, обернулась. – Этому портрету почти тридцать лет. Маму выбрали королевой карнавала, и она не может этого забыть. Каждый вечер наряжается и выходит на люди себя показать. Отец делает деньги и приобретает всякие ценности. Живой дуб за пятьсот тысяч долларов. Когда-то он так же купил мою мать.
70 
