9 
Потом он почувствовал, как его руки осторожно коснулись, и чей-то голос шепотом произнес:
– Боюсь, что вам сюда нельзя. Частное жилище, знаете ли.
Он медленно обернулся и ужаснулся привидению, все еще касавшемуся его руки. Его затошнило, он отшатнулся.
Ужасающая фигура тихонько рассмеялась.
– К вашим услугам. Меня стоило бы держать ради одного только, что я не позволяю людям совать сюда свой нос!
– Я не знал, что у вас здесь нечто тайное, – пролепетал Алан. – Искренне прошу прощения, если…
– Мы рады гостям, но предпочитаем званых. Вы не возражаете?
Человек без кожи кивнул по направлению к выходу. Алан попятился, заставляя себя не обращать внимания на желчь во рту, заставляя себя смотреть на создание без явного отвращения – но давалось это с трудом.
Плоть, сосуды и мышцы блестели на его теле, словно все покровные ткани облупились. Как он может двигаться? Как он может выглядеть столь невозмутимо?
– У меня искусственная кожа, но прозрачная. Вместо пигмента там что-то другое. Пока еще не додумались, как окрасить эту ерунду, мне повезло стать подопытной свинкой. Я могу пользоваться косметикой, но не хочу. Меня зовут Корсо. Я доверенный паж Огненного Шута и имею дело с каждым, кто хочет побывать на его аудиенциях. Вы пришли не вовремя. Такая аудиенция прошла сегодня днем.
Очевидно, Корсо привык к шальным странникам, в особенности любопытствующим по поводу Огненного Шута. Решив сыграть роль, ошибочно предложенную ему Корсо, Алан посмотрел в пол.
– Ох, простите. А когда следующая?
– Послезавтра.
– Можно мне прийти?
– Добро пожаловать.
Алан повернулся, готовый отправиться обратно.
– Тогда и увидимся, – сказал человек без кожи.
Завернув за угол, Алан привалился к стене и постоял немного, прежде чем смог двигаться дальше. «Слишком много сегодня вечером неожиданных потрясений», – сказал он себе.
Едва к нему начало возвращаться самообладание, как вновь заработало любопытство. Что происходит? Насколько он видел и слышал, Огненный Шут с друзьями проводил какой-то лабораторный эксперимент, а Корсо, человека без кожи, оставили на страже заворачивать обратно любопытствующих.
Что ж, каждый имеет право на частную жизнь. Но любопытство переполняло его. Он начал возвращаться к пещере, когда тихий знакомый голос произнес:
– Неразумно. Если вы пойдете туда во второй раз, Корсо поймет, что вы не невинный малый, алчущий посвящения.
– Джаннэр! – прошипел Алан. – Что вы здесь делаете?
Но услышал лишь слабое шарканье и не дождался ответа.
Возможно, негр дал добрый совет. Не стоило навлекать подозрений, поскольку, если его обнаружат, то всякая возможность в будущем увидеть Огненного Шута будет исключена.
Он начал возвращаться к трапу. Но что за дела у Джаннэра на нижних уровнях? Собственные или Саймона Пауйса? Может быть, негр расскажет ему завтра, если Алану удастся найти предлог выйти из здания городской администрации и зайти в апартаменты деда.
Испытывая непонятное раздражение оттого, что видел так мало владений Огненного Шута и совсем не видел его самого, он наконец прибыл на шестьдесят четвертый уровень, доехал на быстрой дорожке до своей квартиры и лег спать, частично избавившись от былого приступа тоски.
Послезавтра он твердо решил побывать на «аудиенции» у Огненного Шута.
На следующее утро Алан медленно сосредоточивался только на делах службы. К тому времени, как он прибыл в здание городской администрации на Северной вершине, мысли его обратились к предстоявшему монтажу лифтов, которые городской совет счел необходимыми для ускорения пассажиропотока между уровнями.
Он вполне заслуживал должность заместителя главы администрации, однако вынужден был признать, что частично обязан своим положением своим семейным связям и тому образованию, на получении которого настаивал дед. Но работал он много, добросовестно, и начальник был им доволен. Закончив университет, он вот уже два года исполнял свои обязанности заместителя.
Он провел утро, наверстывая упущенное время, перед самым перерывом на обед Карсон, глава администрации, вызвал его к себе.
Карсон был худощавый мужчина с непримечательной внешностью. Подчиненные его очень уважали. Несмотря на всеобщее уважение, подбородок его всегда выглядел давно не бритым, а смуглое лицо – давно не мытым. Но от него сие не зависело. Стоило провести немного времени в его обществе, и первое впечатление неприметности быстро исчезало.
9 
