6.

В Москве Жукову поставлен памятник. Место для памятника выбрано крайне неудачно. Жуков — вор. Памятник вору следовало ставить в Бутырской тюрьме. Жаль, что у нас победили современные тенденции в искусстве, и памятник Жукову сделали абстрактным. А я сторонник реализма. Я бы для правдоподобности на бронзового жуковского коня навьючил тюки с награбленным добром. Вот, Жуков-герой из Германии домой скачет, барахлишко везет: из мешков торчат часы стенные, кастрюли, трусики женские, руль от велосипеда. А впереди, для пущего реализма, приладил бы сверхмощный бронзовый паровоз серии «ФД», который тянет для Жукова эшелон с сокровищами Геринга.

Наш народ ворчит понемногу: воры разграбили Россию. Все, что народ своим трудом создал за десятилетия, ушло неизвестно куда и осело неизвестно в каких банках Швейцарии. Но иначе и быть не могло. Товарищи дорогие, вас будут грабить до тех пор, пока в центре Москвы стоит памятник расхитителю. Воровство будет процветать, ибо молодое поколение учат на примере первого советского олигарха: будете воровать с жуковским размахом, вам тоже памятник поставят.

Воровство Жукова и его окружения, неизбежно втягивало в свою орбиту все новых людей. С самого верха зараза распространялась до самых низов. Как при Ельцине. Жуков ревел диким зверем, требовал положить конец безобразиям. Но никто его требований не выполнял. Если некий командир приказывал подчиненным прекратить грабежи, то ему отвечали: а ты сам такой!

Потому в Берлине патрули хватали в темноте каких-то наших солдатиков, угнавших велосипед, их примерно наказывали. Но ничего не менялось и измениться не могло.

7.

Жуков — первый советский олигарх. У него — почти неограниченная власть. У него — мощная сеть знакомств и блата в структурах власти. У него — огромная финансовая мощь на фоне всеобщей всенародной нищеты и голода.

Он был не один такой. За время войны генералы, чекисты, партийные воротилы почувствовали вкус красивой жизни, притерлись друг к другу, по достоинству оценили принцип: живи сам и дай жить другому. Народ при этом в виду не имели. Имели в виду равных по рангу и положению: не докладывай о похождениях чекиста, а он не тронет тебя.

Сталин знал: регулярная смена высшей номенклатуры — главный закон социализма. Причем, всех снятых надо немедленно истреблять. Иначе они просто не позволят себя снимать. В 1937-38 годах Сталин стрелял своих генералов, высших чекистов и партийных вождей десятками тысяч. Но все же Сталин недоработал. Сталин стрелял очень мало коммунистов, чекистов и высших командиров. Прошло только семь лет и новые выдвиженцы, молодые коммунисты с самых низов, сельские парнишки в лапотках, вкусив власти, переродились, и души их сгнили. Даже в обстановке террора и всеобщего страха они воровали так, как нигде не воруют. А что бы было, без террора? Что бы было, если бы Сталин не нагонял страх на партийных и военных вельмож? Если бы у них не было страха в душе? Если бы Сталин не стрелял разложившихся косяками?

Ответ один: они разворовали бы страну еще до 1941 года.

Сталин понимал лучше всех: социализм не может существовать без регулярного, через 5-7 лет, массового истребления основной массы вождей от райкомов до Политбюро, от полков и дивизий до Генерального штаба, от начальников районных отделов НКВД до главарей Лубянки. Как только прекратились массовые расстрелы руководителей, система сгнила. Процесс гниения затянулся потому, что России страшно не повезло. На ее долю выпали неисчислимые природные запасы. Проклятая нефть и проклятый газ, проклятое золото и уран, проклятый марганец и проклятый никель отпущены нашей стране в невероятных количествах. Неисчислимые богатства — наше несчастье, как бананы для папуаса. Бедному папуасу не повезло. Ему выпало жить там, где нет мороза. Ему не надо строить дом, можно прикрыться пальмовыми листьями от дождя. Ему не надо работать и думать — на каждом дереве бананы растут. И эта легкость жизни — тормоз развития. Вот и моей стране не повезло. Страна может гнить десятилетиями, наука может стоять на месте или катиться назад. Но ничего не надо менять, можно все купить в Америке. Даже хлеб. И расплатиться ресурсами. Потому гниение растянулось на столько десятилетий. При другом раскладе советский социализм должен был сгнить куда быстрее.

  117