3 
Пино услышал в вопросах товарища раздражение, но приписал это тому, что заставил его пробежаться.
– Глянь.
Собравшись с духом, Пино подошел со стороны водителя, попытался открыть дверцу, но не тут-то было, ее поставили на предохранитель. С помощью Capo, чье недовольство давно улетучилось, он попытался протиснуться к другой дверце, на которую навалилось тело, но ничего не вышло: автомобиль, большой зеленый БМВ, был подогнан боком вплотную к кустарнику. Однако, наклонившись вперед и поцарапавшись о терновник, они ухитрились разглядеть мужчину в лицо. Он не спал, глаза были открыты и уставлены в одну точку. В ту минуту, когда они догадались, что мужчина мертв, они враз покрылись гусиной кожей: не потому, что увидели мертвеца, а потому, что поняли, кто это.
– Я так прям будто в сауне, – пропыхтел Capo, когда они бежали по шоссе к телефонной будке. – То в жар бросает, то в холод.
Как только прошел столбняк, вызванный узнаванием покойника; они договорились: прежде чем обращаться в полицию, нужно позвонить по другому телефону. Номер депутата Кузумано они знали на память, и Capo его уже набрал, но Пино велел ему еще до первого гудка:
– Клади трубку.
Capo машинально подчинился.
– Не хочешь, чтоб мы его предупреждали?
– Подумаем чуток, давай хорошенько подумаем, а то уж случай больно особенный. Короче, и ты, и я знаем, что депутат – это кукла.
– Чего ты плетешь?
– Что он марионетка в руках инженера Лупарелло, который решает, вернее, решал все. Лупарелло помер, и Кузумано – ноль, половая тряпка.
– И что теперь?
– Ничего теперь.
Они пошли в сторону Вигаты, но через несколько шагов Пино остановил Capo.
– Риццо, – произнес он.
– Этому я звонить не буду, я его не знаю.
– Я тоже, но позвоню все равно.
Номер Пино выяснил в справочной. Было почти без четверти восемь, однако Риццо ответил после первого же звонка.
– Адвокат Риццо?
– Я слушаю.
– Я извиняюсь, адвокат, если беспокою рано… мы нашли инженера Лупарелло… он вроде неживой.
Зависло молчание. Потом Риццо спросил:
– А почему вы сообщаете это мне?
Пино обалдел, он меньше всего ожидал такого ответа, ответ ему показался странным.
– Как это? А разве вы… не его лучший друг? Мы так подумали, что мы должны…
– Благодарю. Но прежде всего необходимо, чтобы вы выполнили ваш долг. До свидания.
Capo тоже слушал разговор, прислонив ухо к щеке Пино. Они переглянулись в растерянности. Риццо вроде как не расстроился, будто ему сказали, что нашли труп какого-то неизвестного.
– Какого хрена, они ж ведь были друзья, нет разве?
– А откуда мы знаем? Может, они вконец расплевались, – утешил себя Пино.
– И чего теперь будем делать?
– Пошли выполним наш долг, как говорит адвокат, – постановил Пино.
Они направились в городок, держа путь в комиссариат. Пойти к карабинерам им даже в голову не пришло, карабинерами командовал лейтенант из Милана. Комиссар, напротив, был родом из Катании, звался Сальво Монтальбано, и если уж хотел что-либо понять, у него это получалось[4].
Глава вторая
– Еще.
– Нет, – сказала Ливия и продолжала смотреть на него, не отводя взгляда, глаза ее блестели от желания.
– Я прошу.
– Нет, я же сказала, нет.
– «Мне нравится, чтобы меня всякий раз немножко принуждали», – он вспомнил, как она однажды шепнула ему это на ухо, и в нетерпении попытался раздвинуть коленом ее сжатые бедра и одновременно отвести ее руки, схватив ее с силой за запястья, будто распиная.
Мгновение они глядели друг на друга, тяжело дыша, потом она сразу сдалась.
– Да, – сказала она. – Да. Сейчас.
И в эту самую минуту зазвонил телефон. Даже не открывая глаз, Монтальбано протянул руку, чтобы схватить скорее не телефонную трубку, а краешек ускользающего сна, который неотвратимо исчезал.
– Алло! – Он был готов убить за это непрошеное вторжение.
– Комиссар, есть клиент. – Он узнал голос бригадира Фацио, бригадир Торторелла еще лежал в больнице: опасное ранение в живот, пулю в него всадил один тип, который хотел выдать себя за мафиози, а на самом деле был дерьмом и не стоил гроша ломаного. На их жаргоне «клиентом» называлось мертвое тело, подлежавшее их ведению.
– Кто?
– Пока еще неизвестно.
– Как его убили?
– Неизвестно. Нет, даже неизвестно, был ли он убит.
– Бригадир, я чего-то не понял. Ты меня поднимаешь, еще ни черта не зная?
3 
