Последние отзывы

  51  

Наконец мы получили распоряжение выйти из нашего подразделения и на полной скорости занять позицию на фланге основной группы австрало-японского флота, где наши корабли несли особенно большие потери.

Поначалу это выглядело так, точно мы удаляемся от ядра сражения – прочь из темно-красного и золотого полыхания корабельных орудий, прочь от непрекращающегося грома, вперед, в полную темноту. Но затем внезапно два боевых корабля, как будто кто-то сказал им о нашем приближении, направили на нас свои прожектора. Сильный белый свет ослепил нас на мгновение. Я все еще находился на ахтердеке, где мне, по правде говоря, совершенно нечего было делать, поскольку я не принадлежал к числу членов экипажа. Я слышал, как капитан кричит с мостика, видел, как наши длинные орудия занимают боевую позицию, чувствовал, как вздрагивает «Дингисвайо», когда повернулся к врагу бортом под острым углом. Впервые я по-настоящему увидел два длинных ряда боевых кораблей, казавшиеся смутными силуэтами в ослепительных вспышках орудийного огня. Гранаты с воем пронеслись по воздуху, и раздался хриплый гром – взрывы раздались в воде впереди и позади нас и по счастью не повредили ни корпуса нашего судна, ни его надстроек. Затем все наши орудия выстрелили одновременно; «Дингисвайо» вздрогнул от кормы до носа, и я испугался, что он развалится на части. Наши снаряды пронеслись с пронзительным свистом – это был почти торжествующий вопль. Вражеские корабли столпились так тесно, что мы почти не могли промахнуться. Густой дым затянул все вокруг нас, так что все мы были вынуждены надеть специальные маски, чтобы защитить наши легкие.

Похолодало, температура опустилась ниже нуля, но нам было жарко, точно в тропиках. Мы набрали скорость и снова исчезли в темноте, поскольку хорошо знали: нам всего лишь повезло, а больше надеяться на это в схватке с дюжиной боевых кораблей нельзя.

Какое-то время прожектора шарили над морем, разыскивая нас, но мы ускользнули из пределов досягаемости и использовали теперь этот свет, чтобы лучше ориентироваться и выбирать оптимальную дорогу. Один корабль вышел из строя и слепо двинулся на нас. Он очевидно не замечал, что мы находимся прямо по его курсу. Для нас это была великолепная возможность. Я слышал, как был отдан приказ немедленно готовить торпеды. Послышался тихий звук, похожий на удар колокола; торпеды вылетели из клюзов и беззвучно устремились к своей добыче, в то время как вражеский корабль оставался в полном неведении.

Я увидел прямое попадание – мы торпедировали корабль ниже ватерлинии. Он получил пять пробоин и начал тонуть еще до того, как на борту поняли, что произошло. До меня донеслись смятенные вопли с палубы; прожектора лихорадочно шарили вокруг, но корабль уже опрокинулся, и луч света медленно обращался к небу, как палец руки, воздетой в немой мольбе. Он пошел ко дну, не произведя ни одного выстрела. Еще мгновение я видел мерцание под водой его электрифицированных надстроек, затем огни погасли и нас вновь обступила чернота.

У нас не было времени вылавливать из воды живых (а ашанти не имели ничего против милосердия по отношению к побежденным противникам). Нас вновь обнаружили, и два корабля помчались к нам со скоростью, которая на суше показалась бы невероятной, а на море выглядела совершенно невозможной. Мы могли развить скорость едва ли вполовину меньше, но нам вновь удалось скрыться в спасительной темноте.

У меня сложилось впечатление, что мы довольно далеко отошли от эпицентра сражения. Небо и море, объятые пламенем, выглядели единым океаном огня. Зарево заливало все вокруг, и то и дело мы видели обломки. Все море было полно этих печальных останков – не только кораблей, но и сбитых воздушных судов. И среди груд разбитого, разметанного металла, среди разноцветных разливов нефти и деревянных частей то и дело мелькали очертания подводных лодок, точно гигантских китов-убийц, которые вышли на охоту в поисках добычи.

Раз я наблюдал битву двух подводных разрушителей на глубине. Я увидел, как что-то вспыхнуло в глубине, затем вода вырвалась на поверхность. Точно гигантский гейзер, она выбросила высоко в воздух обломки металла и человеческие тела, и тогда я понял, что случилось с одним из кораблей.

Затем я вновь обратил все свое внимание на те два боевых корабля, чьи лучи обнаружили нас. Неожиданно свет залил нашу палубу, и почти в то же мгновение начался обстрел из вражеских пушек. На этот раз нам повезло куда меньше. Одна граната попала в середину борта, и воздушная волна, поднятая взрывом, швырнула меня на палубу. Мимо промчалась аварийная команда, разворачивая на ходу длинный шланг; огонь потушили буквально за секунду. Я поднялся на ноги и забрался по трапу на мостик, где капитан смотрел в бинокль ночного видения и громким голосом отдавал приказы в мегафон, который делал еще более отрывистой его и без того грубоватую манеру говорить (это был диалект Берега Слоновой Кости, мне незнакомый). «Дингисвайо» вновь развернулся и попытался уйти, при этом все наши бортовые орудия выстрелили одновременно, и корабль, повредивший нас, был задет, по меньшей мере, в двух местах. Мы увидели, как он тяжело завалился на бок, часть корпуса осветилась алым и взметнулись искры. Мы, должно быть, угодили в жизненно важный центр, потому что мгновением позже прогремел чудовищный взрыв, который отбросил меня назад и ударил спиной о стену, так что на миг я утратил зрение и слух. От места взрыва пополз маслянистый черный дым, и какое-то время мы ничего не видели. «Дингисвайо» закачало, как будто его подхватил внезапный ураган, затем он запылал. От нашего противника почти ничего не осталось, только топ-мачта торчала над поверхностью воды еще секунду, а затем исчезла и она.

  51