99 
А ведь в неосторожности он не мог себя обвинить. Все было тщательно спланировано вплоть до малейших деталей. Но если его остановят, то его послание затеряется, и, значит, все прежнее было напрасно. Эта дура едва не помешала его миссии, потому что не сказала своему дружку, чтобы он держался подальше от нее в тот день. Проклятая сука. Наверно, хотела похвастаться, что в своем возрасте еще может привлекать мужчин. Едва не лишиться всего из-за глупой коровы. И теперь нет никакой возможности узнать, в безопасности он или нет.
В спокойные минуты он утешал себя тем, что дружок не мог рассказать полицейским ничего наводящего на его след. Его лица парень не видел, и в Германии сотни тысяч черных «фольксвагенов-гольф», даже если тот дурак обратил внимание на машину, стоявшую у дома его шлюхи.
Но потом у шкипера менялось настроение, он ложился на койку весь в холодном поту от неодолимого страха. Но боялся он не тюрьмы. Тамошние кошмары не могли быть хуже того, что уже происходило с ним.
Боялся он того, что его неудача расскажет ему о нем самом.
Желая победить ужас, разъедавший его изнутри, он отказывал себе в том, чтобы использовать половодье как оправдание. Решив не менять своих планов, он, в точности как прежде, попросил доктора Марию Терезу Кальве о встрече, чрезмерно льстя ей в электронной почте и всеми силами подчеркивая важность предстоящего интервью для репутации его журнала, мол, ваша работа, связанная с манипуляцией памятью при помощи глубокого гипноза, не имеет себе равных в Европе, и ваше исследование 1999 года, касающееся перемен в воспоминаниях о раннем сексуальном опыте, может считаться основополагающим в своей области. Я был бы счастлив, если бы вы рассказали о ваших последних научных открытиях. Для нашего, еще молодого журнала это было бы потрясающей важности событием. Однако долго уговаривать ее не пришлось. Самовлюбленная, подобно всем остальным, она не могла устоять и не заглотнуть наживку.
Теперь ему предстояло благополучно завершить удачно начатое дело. Доктор Мария Тереза Кальве предложила устроить встречу в ресторане, вероятно, потому, что не захотела приглашать незнакомца к себе домой или понадеялась раскрутить его на бесплатный ужин, не без цинизма решил он. Договорились они на интервью в ее университетском кабинете, так как он предположил, что ей могут понадобиться какие-нибудь научные отчеты или печатные материалы. Решение не идеальное, но вечером в университете вряд ли будет много «соглядатаев».
Огорчало его лишь то, что он не знал, как там будет с водой. Не исключено, что в кабинете доктора Кальве нет раковины. И что — ходить по коридору с ведрами? Однако по опыту он уже знал, что на самом деле воды нужно совсем мало, и положил в сумку четыре полуторалитровые бутылки со «Спа». Правда, сумка стала довольно тяжелой, но ему, с малолетства приученному к физическому труду, не привыкать к тяжестям. Не забыл он спросить доктора Кальве о том, где можно поставить машину, и она сказала, что вечером легко припарковаться на обеих улицах около здания психологического факультета. Пока все складывалось отлично.
Добрался он до университета быстрее, чем рассчитывал. За последние несколько месяцев он обнаружил, что, проворачивая в голове свой план, он забывал о времени. Представляя, что он сделает с Марией Терезой Кальве, он отвлекался от скучной дороги лучше, чем если бы слушал музыку или делал еще что-либо. Он сам удивился, когда оказался в пригороде Кёльна и по главной дороге, что шла прямиком из Кобленца, выехал на внутреннее городское кольцо недалеко от университета. Сверившись с картой города, он направился к Роберт-Кох-штрассе, а оттуда — всего несколько минут до институтского здания. К счастью, Кальве отлично объяснила, как ехать, и ему не пришлось останавливаться, чтобы спрашивать дорогу.
В коридоре были люди. Несколько студентов, погруженные в какой-то важный разговор, шли ему навстречу. Как все молодые, занятые только собой, они даже не взглянули на него, когда он, опустив голову, прошел мимо, стараясь не дать им возможности обратить на него внимание, чтобы потом они не смогли описать его приметы. После Бремена даже от такой ерунды у него быстро забилось сердце и участилось дыхание.
Он стал считать двери. Она сказала, четвертая слева. Остановившись перед простой деревянной дверью, он прочитал на табличке: «Доктор М. Т. Кальве». После этого набрал полную грудь воздуха и задержал выдох, стараясь вновь обрести спокойствие. Поднял руку и уверенно стукнул один раз.
99 
