56 
Он должен рассказать об этом.
Поскольку он сам завел разговор об этих часах, он должен сообщить Ингвару Стюбё, что они нашлись. Значит, он все же не оставил их дома, надел, когда шел на мальчишник, и они упали, когда он стоял, наклонившись вперед, и его рвало.
Может, полицейский сделает все возможное, чтобы разобраться в этом деле. Но Тронд не хотел, чтобы он делал все возможное. Он хотел покоя и как можно меньше контактов с полицией.
Написать эсэмэску — это выход. Стюбё дал ему номер своего телефона и сказал, что он может звонить в любое время. Эсэмэс — это совершенно безопасно. Текстовое сообщение — обычный современный способ коммуникации для передачи банального и незначительного.
Нашел часы. Положил их не туда. Извините за беспокойство! Тронд Арнесен.
Сделано. Он повернул назад. Нельзя же ходить по улицам всю ночь. Может, он найдет какой-нибудь фильм на DVD и так убьет время. Можно выпить таблетку снотворного, у Вибекке в аптечке они есть. Он никогда не принимал их раньше, и, если выпить сейчас сразу две, он наверняка тут же отключится. Это было соблазнительно.
Исчезнувшая книга его совершенно не тревожила. Рудольф Фьорд купит себе новую.
— Ингвар. — Она толкнула его.
— Ммм... — Он перевернулся набок.
— Я боюсь.
— А ты не бойся. Спи.
— Я не могу.
Он демонстративно вздохнул и накрыл лицо подушкой.
— Нам все-таки придется иногда спать, — донеслось оттуда приглушенно. — Хотя бы изредка. — Он выглянул из-под подушки и зевнул. — Ну, чего ты боишься?
— Я проснулась от твоего телефона, и потом...
— Телефон звонил? Черт побери! — Он перевернул стакан с водой, нащупывая выключатель ночника. — Господи, — простонал он. — Где же...
Свет ударил ему прямо в лицо. Он скорчил гримасу и сел в кровати.
— Нет, не звонил, — сказала Ингер Йоханне. — Эсэмэска пришла. И потом...
Ингвар возился с телефоном, мерцал зеленый цвет.
— Боже мой, — пробормотал он, — отличное время для эсэмэс. Несчастный парень, наверняка не может уснуть. Он какой-то жалкий.
— О ком ты?
— О Тронде Арнесене. Забудь. Это не важно.
Он неловко поднялся и поправил трусы.
— Хорошо, что ты наконец-то согласилась, чтобы Рагнхилль спала отдельно. Иначе мы довольно скоро превратились бы в настоящих зомби. Впрочем, мы уже в них превратились.
— Ну не злись. Ты куда?
— За тряпкой, — ответил он. — Я воду пролил.
— Оставь. Это же просто вода.
Он поколебался, пожал плечами и снова лег под одеяло. Приглушил свет и протянул Ингер Йоханне руку. Она прижалась к нему.
— Чего ты боишься? — снова спросил он. — С Рагнхилль все хорошо.
— Я не из-за этого. Из-за всех этих дел...
— Так я и знал, — сонно сказал он, укладываясь поудобнее. Свет продолжал резать глаза. — Я не должен был втягивать тебя в эту историю. Идиот. Можно я выключу свет?
— Ммм. Я думаю, что у вас мало времени.
— Что ты имеешь в виду?
— То, что сказала.
— Мы все знаем, что время — наш главный враг. — Ингвар протяжно зевнул. — С другой стороны, раз мы не нашли пока ничего существенного, нужно соблюдать осторожность, продвигаться в расследовании постепенно.
— Но что, если...
Он внезапно высвободился и сел на кровати.
— Уже почти три часа, — простонал он. — Я хочу спать! Мы не можем отложить это до утра?
— Что, если убийце нужна была только одна из жертв? — предположила Ингер Йоханне. — Например, Фиона, а Вибекке он убил только для того, чтобы скрыть настоящий мотив.
— Эй! Ты не бредишь? — обернулся к ней Ингвар. — Мы живем в Норвегии. Убийство для сокрытия мотива! Ты вообще когда-нибудь слышала о таком?
— Да. Много раз.
— Но не здесь! Не в маленьком норвежском королевстве, где люди главным образом убивают друг друга ножами, да и то напившись! К тому же, на мой взгляд, убийство — довольно жалкое средство для сокрытия мотива! А теперь уже мы будем спать!
— Ш-ш-ш, — призвала она его говорить потише. — Я согласна с тем, что убийство — плохая маскировка. Именно поэтому у вас так мало времени.
Ингвар вскочил. Пол заскрипел под его весом. Он выругался, ступив ногой в лужу воды. Стакан медленно покатился по полу к кровати. Он рванул на себя одеяло и пошел к двери.
— Тебе хватает настолько малого количества сна, что это достойно восхищения, — не оборачиваясь, проговорил Ингвар. Она могла поклясться, что голос у него дрожит, словно он старается не расплакаться. — Но я так больше не могу. Если тебе страшно, — он подхватил спустившееся с плеч одеяло, глубоко вздохнул и продолжил: — ты, конечно, можешь меня разбудить. Но тебе должно быть по-настоящему страшно. Я лягу в кровать Кристиане. Спокойной ночи.
56 
