43 
– Ты это почувствуешь, если захочешь, мой мальчик, – улыбнулся жрец. – Только нужно узнать момент смерти, подготовиться к нему. Тело смертного угасает, и над ним появляется облачко… Облачко ясности… Облачко чистоты, прозрачности. Ты наклоняешься к нему, тянешь в себя, вдыхаешь его… И сила пронизывает твои мышцы, тебя словно тянет ввысь, ты… Ты становишься всесилен… Достаточно принять чужую силу один раз – и ты уже сам начинаешь к этому стремиться. И с каждым разом все получается проще и проще.
– Ты опять ворожишь над кровью, шаман? – В ворота святилища ступил низкий, широкоплечий дикарь, сжимающий в руке толстое копье с тяжелым каменным наконечником. С шеи вошедшего свисало длинное ожерелье, плотно набитое медвежьими и волчьими клыками. Из-за спины местного вождя выглядывали еще двое лохматых охотников.
– Приветствую тебя в храме всесильной Аментет, номарх, – поклонился Изекиль, после чего махнул рукой на ученика. – Иди, выброси его и искупайся в реке, пока кровь не засохла.
– Пришло время сельди, шаман, – заявил вождь. – Нам пора идти в море на лов. Ты должен пообещать нам спокойную воду, без штормов и враждебного ветра.
– Это нетрудно испросить у богов Дуата, номарх, – пожал плечами Изекиль. – Но сперва нужно сделать так, чтобы они услышали меня. Мне нужна жертва.
– Зачем мне сельдь, шаман, если ею некого будет кормить?! – повысил голос дикарь. – Ты все время требуешь жертвы и жертвы! Люди не успевают вырасти и получить обещанные тобою милости, как ты норовишь уложить их на свой стол! Духи прежнего шамана были не так исполнительны, но и не так кровожадны!
– Я не прошу именно твоих людей, номарх. Ты можешь напасть на соседей, захватить пленников и привести их мне.
– Как я могу на кого-то напасть, если ты иссушаешь наш корень, шаман? – скрипнул зубами. – Наш род с твоим приходом более не растет. Ты исполняешь любые просьбы, шаман, но берешь такую плату, что желания теряют смысл! Почему ты не хочешь принять от нас волов, оленей, шкуры? Хочешь, я приведу тебе лося?! Возьми его, возьми всего себе. Но пообещай нам спокойное море и не отнимай у нашего рода сильных охотников!
– Лосиная жертва призовет лосиных богов, – спокойно возразил Изекиль. – А они не услышат твоих просьб. Коли тебе жаль охотников, то отдай богам кого-нибудь из стариков. Всесильная только порадуется такой жертве…
Неожиданно откуда-то издалека прозвучал протяжный звук рога. Спустя некоторое время – еще и еще раз. Вождь, прислушиваясь, покачал головой.
– Я еще приду к тебе, шаман, – сказал он. – Я уже не верю, что нашему племени нужны твои боги.
– Смертным не дано выбирать, номарх. Смертным надлежит смиряться с волей всемогущих.
– Посмотрим, – перекинул копье в другую руку дикарь и решительно развернулся.
– Посмотрим, – согласился с ним Изекиль.
Служитель Небесного храма тоже давно сомневался, нужно ли ему это крохотное племя. Всего пара сотен семей, меньше полутысячи смертных. Изекиль так и не смог построить настоящий храм в честь всесильной Аментет: дикари не умели возводить здания, а сам жрец не проходил такого учения. Как, впрочем, он не умел и выделывать лен, ковать ножи и топоры, вырезать статуи и еще многое другое, что делали в Небесном храме бесчисленные мастеровые. Он так и не смог возвысить культ богини: дикари мало общались с соседями, и слава о всемогущем шамане за несколько лет так и не разошлась дальше, нежели на два перехода вверх по реке. Он не смог накопить силу: смертные слишком редко приносили жертвы. Иногда у жреца появлялось ощущение, что за минувшие после пробуждения годы он потерял больше силы, нежели приобрел.
На холм поднялся мокрый, трясущийся от холода Тилбур.
– Ну что, приходили к тебе духи реки, мой мальчик? – не скрывая ехидства, поинтересовался Изекиль.
– Н-нет, учитель… – замотал головой мальчишка. – Т-т-только мальки к-крутились.
– Это хорошо, – кивнул жрец. – А ты не знаешь, что может означать протяжный рев, словно олени зовут друг друга на бой? Сейчас вроде не время для гона.
– Наверное, меняльщики из мира духов приплыли, – предположил ученик. – Давно не появлялись. Они привозят бусины цветные, иглы тонкие, но камня крепче, нити длинные, крюки. На поляне перед излучиной складывают. Мы забираем, а им мед несем, камушки желтые прозрачные, что море выносит, мясо копченое. Они опосля забирают и назад плывут.
43 
