89 
Когда я вылез из дыры настолько, что смог упереться в крышу локтями, Скотчи внизу подпрыгнул и схватил меня за ноги. Он оказался тяжелее, чем я думал, и мне пришлось напрячь все силы, чтобы не сорваться назад, в камеру. Стиснув зубы, я продолжал подтягиваться, таща за собой Скотчи. Гнев, который я испытывал, придал мне сил, и хотя стоявшая передо мной задача была почти невыполнимой, я сумел с ней справиться. Когда мои бедра оказались снаружи, я лег на крышу и пополз прочь от дыры, изо всех сил стараясь держать ноги прямо, чтобы они играли роль рычага. Скотчи, не имея возможности ничем мне помочь, висел на мне мертвым грузом, но я все полз и полз к краю крыши. В какой-то момент Скотчи выпустил мои ноги и уцепился за край дыры. Почувствовав это, я развернулся и, схватив ублюдка за остатки майки, рывком вытянул наружу.
Мы были на крыше. Никто нас не заметил, и несколько мгновений мы лежали, переводя дух. Прожекторы лениво прорезали темноту у дальнего конца нашего блока, к тому же они были не слишком мощными.
– Как просто! – шепнул Скотчи.
Я ухмыльнулся.
– Для кого как, – ответил я.
Потом мы подползли к противоположному краю крыши (пробиваться через ворота было бы безумием, и мы решили, что попробуем перелезть через ограду за тюрьмой) и посмотрели вниз, чтобы понять, как мы будем спускаться. До земли было футов пятнадцать – намного больше, чем высота потолка в камере. Очевидно, тюрьма стояла на довольно мощном фундаменте, и я порадовался, что мы не стали делать подкоп.
Пора было спрыгнуть, но я понимал, что если мы сделаем это, то назад уже не заберемся. Как только мы окажемся внизу, обратного пути не будет. Мы не сможем обследовать ограду и вернуться в камеру, чтобы на следующую ночь повторить попытку, точно зная, на что можно рассчитывать. Значит, сегодня или никогда…
– Здесь высоко, – шепнул я Скотчи. – Если мы спрыгнем, то уже не сможем вернуться.
– А на хрена нам возвращаться? – удивился он.
– Не знаю.
– То-то и оно, что не знаешь. Давай прыгай, девчонка!
Я пополз прочь от дыры к самому краю крыши, потом еще раз взглянул вниз, развернулся и начал осторожно сползать с крыши ногами вперед. Наконец я повис на руках, сгруппировался и прыгнул. Едва коснувшись земли, я сразу повалился на бок, и приземление прошло удачно. Удар смягчила и солома, которую я запихал под футболку и в джинсы, чтобы лезть через колючую проволоку. Как бы там ни было, я ничего себе не отшиб, не сломал и встал на ноги. Поднявшись, я поспешил отойти в сторону, чтобы освободить место для Скотчи. Буквально через три ярда мне стало ясно, почему другие узники не додумались до столь блестящего плана. Земля под ногами заколыхалась, и я по колено провалился в болото. Оглядевшись, я увидел, что здание тюрьмы почти со всех сторон окружено топью. Теперь мне все стало ясно: тюрьму выстроили на небольшом, вдававшемся в болото наподобие полуострова каменистом участке, еще и укрепленном бетоном. Ворота с караульным флигелем разместились на узком перешейке, соединявшем полуостров с твердой землей, однако в десяти футах от северной, восточной и западной стен тюрьмы лежала самая настоящая трясина. Возможно, так задумывалось с самого начала (болото и в самом деле могло служить дополнительной гарантией от побегов), но я в этом сомневался. Похоже, вся местность была сплошным болотом и тюрьму выстроили на единственном более или менее сухом участке земли, болото же вокруг явилось добавочным плюсом. Достаточно было обнести тюрьму забором из «колючки», чтобы сделать побег и вовсе невозможным. Единственным входом (и выходом) из тюрьмы оставалась дорога у ворот, но именно там были сосредоточены главные силы охраны. Одним словом, для отсталой страны третьего мира тюрьма была устроена достаточно искусно и с выдумкой, и если бы не ужас и отчаяние, владевшие мной в эти минуты, я мог бы даже похвалить строителей.
Насколько я мог судить, у нас со Скотчи оставался только один выход: добраться до караульного помещения, каким-то образом вернуться во двор и попытаться перелезть через ворота. Но как Фергал, этот безмозглый кретин, после всех наблюдений ухитрился не понять, что перед ним топкое, непроходимое болото, а не поросшая сочной травой лужайка? Это было просто уму непостижимо! Надо же было уродиться таким идиотом!
Скотчи тяжело приземлился в траву передо мной. Сначала он, как и я, с кряхтением повалился на бок, но сразу поднялся.
– Как, жив? – спросил я.
89 
