Особенно,... 
74 
– Вот и чудесно.
Дмитрий вышел из комнаты и услышал у себя за спиной шипенье Милы: «Вот ведь кобелина! Что старшенький, что младшенький… оба только за бабами и волочатся…». Дмитрий остановился, повернулся, и, лучезарно улыбаясь, спросил:
– Мила, это вы о ком?
– Я? Я ничего… – Мила занервничала. – Вам послышалось.
– Наверное. Должно быть, мало спал. В следующий раз шипите потише, – всё так же улыбаясь, посоветовал Дмитрий и пошел в свою комнату.
– Дима, моя благодарность не знает предела! – Вика поднялась с постели и хотела взять халат.
– Даже так? – Дмитрий улыбнулся и отвел руку, в которой держал халат. – Не ощущаю.
– Чего? – не поняла она.
– Благодарности. Хотя бы поцеловать.
– Лучше покусать. Ты, Димочка, не буди во мне зверя, – ласково проворковала Вика.
– Я, радость моя, хомячков не боюсь. Даже, если они кусаются. Тем более, ты меня уже укусила. Если ты не обратила внимания, взгляни, – он улыбнулся и расстегнул рубашку. Почти у плеча остался довольно четкий след от укуса. – Знаешь, в таких порывах есть что-то пикантное.
– Это что, я? – Вика смутилась.
– Нет, Мила, – Дмитрий снисходительно улыбнулся. – Я так думаю, что это было вместо звукового сопровождения.
– Ой, извини…
– Да ладно. Если очень захочется ещё раз повторить, ты скажи, повторим. А за халат всё же стоит меня поцеловать.
Вика подошла к Дмитрию, приподнялась на цыпочки и поцеловала его. Он надел на неё халат.
– Хочешь, я буду оставаться почаще? – спросил Дмитрий, глядя ей в глаза.
– Дима, это ведь квартира твоей мамы…
– Я хочу слышать от тебя.
– Хочу, – Вика смущенно опустила глаза.
– Значит, так и будет.
К большой радости Веры Федоровны Дмитрий остался завтракать. Когда они сидели за столом, он вел себя так, будто ничего не случилось. Вера Федоровна просто сияла от удовольствия. Вика чувствовала себя несколько сковано, но старалась этого не показать. Зато Мила метала уничтожающие взгляды то на Дмитрия, то на Вику.
– Мам, у тебя Бернс остался? – спросил он.
– Конечно, Димочка. В библиотеке, там же, где и стоял, на верхней полке. Тебе издание на русском или на английском языке?
– Не мне, Вике, – пояснил Дмитрий. – Конечно, на русском.
– Тогда ты, пожалуйста, достань после завтрака.
– Вика сама достанет, – Дмитрий взглянул на часы. – Я, мамуль, уже спешу. Мне ещё домой нужно заскочить, кое-какие бумаги взять. Вика, достанешь сама книгу?
– Конечно, – кивнула Вика.
– Ну, вот и прекрасно. Спасибо за завтрак. Всё, я исчезаю, – он поднялся из-за стола. – Позвоню в течение дня, возможно вечером заеду. Коля точно уж приедет. Не скучайте. Вдруг что, звоните.
Глава 50
Вскоре после завтрака, Вера Федоровна предложила Вике пойти в ту комнату, которую называла библиотекой. Вдоль стен комнаты тянулись высокие – до самого потолка – книжные шкафы. Посреди комнаты стояли три глубоких кожаных кресла, журнальный столик на витых ножках и маленький угловой диванчик.
– Конечно, я преувеличиваю, когда называю эту комнату библиотекой, – сказала Вера Федоровна. – Просто как-то прижилось это название у нас.
– Почему преувеличиваете? – удивилась Вика. – По-моему, это и есть библиотека.
– Ну, если так, то очень маленькая, – старушка улыбнулась.
– Вера Федоровна, а вы всё это прочитали? – спросила Вика, с восхищением рассматривая книги.
– Почти всё. А знаете, ведь это ещё Димин отец, Максим Исмаилович, начал собирать книги. Мы когда поженились, у него, по тем временам, была уже очень солидная библиотека. Я тоже литературу люблю. Потом и мальчики, когда стали подрастать, этим заразились. Теперь ещё помимо этих книг у каждого дома свое собрание. Вы когда-нибудь бывали у Димы?
– Один раз, – Вика смутилась. – Книги видела. Мне очень понравилось.
– Я рада. Не все сейчас видят в книгах ценность. Я пока присяду, а вы возьмите вон там, в нише за шкафом возле окна, лестничку и достаньте книгу. Она как раз в том шкафу, за которым ниша, и стоит. На верхней полке. Старый томик, меньше остальных, корешок с золотым теснением и готическими буквами.
Вика в нише за шкафом действительно увидела маленькую библиотечную стремянку из темного дерева. Она осторожно достала книгу. Пока Вика убирала стремянку, Вера Федоровна, будто перед ней было живое существо, погладила переплет книги и спросила:
– Вы любите Бернса?
74 
