Отсутствие — Пятница, днем

Поначалу страх она ощутила чисто физически — захлопыванье двери отозвалось в теле так, словно ей дали под дых. Она согнулась, скорчилась от этого удара. В грудь змейками просочилась паника, вытесняя из нее воздух. Даже если бы она и захотела крикнуть, она не смогла бы. Да и дышать ей было трудно. Как и глотнуть, С трудом, усилием воли, она заставила себя распрямиться.

Придя в себя телесно, духовно, она стала разваливаться на куски, в мозгу замелькали картины одна страшней другой — заключение в темницу, пытки, медленная смерть — сценарии многочисленных ужастиков. Но даже полного душевного краха она знала, что не должна поддаваться пошлому ужасу, знала, как важно ей сохранять присутствие духа, если она хочет выжить.

Она заставила себя пойти в ванную и подставить лицо под струю холодной воды. Она стояла так, пока холодная вода не вымыла из нее панику. Пока что она жива. Она цеплялась за эту мысль, как утопающий в бурном море цепляется за бревно. Пока что она жива. Просто ее угораздило стать жертвой какого-то маньяка, чья скорбь по умершей жене трансформировалась в патологическое желание выкрасть женщину. Она не виновата. Таким образом, у нее в запасе есть две ясные мысли, призванные противостоять лавине горестей и боли, обрушившейся на нее. Она жива и не виновата и еще может действовать. Осознав это в полной мере, она сможет оказать сопротивление.

Сидя на унитазе, она стала складывать в общую картину крохи того, что было ей известно. Сначала — где, а потом — как. Призвав на помощь все свои скудные географические познания, она попыталась восстановить хронологию вечера накануне. Последнее, что она помнила перед тем, как потерять сознание, был указатель аэропорта в Пизе, и было это около семи. Когда ее вытаскивали из машины — из-за рвоты ли или же, скорее, из-за того, что они приехали, — закат уже почти померк.

В это время года темнеет после девяти, следовательно, между автострадой и его домом часа два-три пути. Но в каком направлении? Единственный ключ к разгадке — это пейзаж. Окно, достаточное для вентиляции, но недостаточное для побега, выходило в сосновую рощу. Поскольку ей казалось надежнее ни в чем ему не доверять, настойчиво повторяемые им слова насчет побережья заставили ее предполагать обратное: не побережье, а горы. К востоку от Флоренции, как она помнила, есть местность, не так часто посещаемая туристами — ей случалось там бывать в разгар лета, но названия местности вспомнить она не могла — где-то высоко в горах, там на многие мили вокруг простираются леса, тосканская пустошь, место почти безлюдное. Помнится, здесь очень живописно — горные уступы поросли сосновым лесом, и воздух напоен сосновым ароматом, таким живительным после городской парилки. Вот и сейчас здесь так.

  38