79 
Выходит, у дочки-то склонность к риску от мамочки. Похоже, родная кровь, подумал Киф.
— Если я правильно понял, у нее есть дочь по имени Анна?
— Так точно.
— И что вам о ней известно?
— Не очень-то много. Но, когда мы в последний раз вытаскивали Гортензию из кювета — дело было в прошлый Сочельник, — она сказала, что ехала так быстро, потому что была злая как черт на дочь. Анна позвонила накануне вечером и сообщила, что они с мужем не смогут приехать к ней на Рождество. Хотя, надо сказать, у Гортензии всегда наготове ответ, почему она гоняет как сумасшедшая.
А ведь это случилось именно в тот вечер, когда произошло ограбление в торговом центре и грабителю выбили зуб, догадался Киф.
— Ее дочь точно зовут Анной? — спросил он.
— Да. Я в этом уверен, потому что… так звали мою дорогую мамочку, упокой, Господи, ее душу.
— Да, да, конечно, — сочувственно понизив голос, согласился Киф. — А вы случайно не знаете, дома ли сейчас Гортензия?
— Нет, не знаю, но мы обязательно это выясним. По весне, как только начинает таять снег, Гортензии становится скучно и она уезжает во Флориду. Но, как я уже говорил, этой зимой выпало рекордное количество снега, и он так до сих пор и не стаял. Так что, похоже, наша старушка все еще здесь.
— Если это так, мне бы очень хотелось с ней поговорить, и как можно быстрее. Далеко до вас добираться?
— Всего несколько миль к югу от Рочестера.
— Хорошо, — сказал Киф. — В нашем деле каждая минута дорога.
— Я прямо сейчас позвоню миссис Хейгер. Спрошу у нее что-нибудь о ее любимом сноумобиле. А потом перезвоню вам.
Киф продиктовал сержанту прямой номер телефона у него в кабинете, положил трубку и посмотрел на часы. Уже начало девятого. Когда телефон зазвонил снова, Киф схватил трубку, словно горячую картофелину:
— Киф Уотерс слушает!
— Киф, это опять я, сержант Грик.
— Слушаю вас, сержант.
— Я только что позвонил Гортензии. У нее сработал автоответчик. Возможно, она дома и не берет трубку, так что я связался с одной из патрульных машин — дал ребятам задание проехать мимо ее дома. Если они заметят какие-нибудь признаки жизни, я сразу же дам вам знать.
42
Анна была просто в отчаянии. С одной стороны, ей вовсе не улыбалось, чтобы Бобби улетел в Лос-Анджелес один, без нее, но с другой — она не хотела упустить уникальный шанс присвоить кольца Кладда.
Она прямо голову сломала, но так и не нашла выхода. Только что они прослушали вдохновенный монолог Шейна Мэгилликадди о том, как прекрасны эти кольца, как любой ирландец, будь то мужчина или женщина… да любой человек, если на то пошло, полжизни отдаст, чтобы заполучить одно из них…
Да знаю я! Анна чуть не плакала от безысходности. Но Бобби такой упрямый! К тому же она боялась, что, если они не будут держаться вместе, не миновать беды. Все эти восемь лет они никогда не разлучались, всегда были вместе, как говорится, в горе и радости, в болезни и здравии.
Черт бы побрал этого неумеху-дантиста! Если бы он сделал приличную коронку, все пошло бы совсем по-другому.
Бобби давным-давно завалился спать.
Анна взяла свой мобильник и позвонила матери. Может, звук маминого голоса поможет ей найти какой-нибудь выход из создавшейся ситуации. Однако наткнулась на автоответчик.
— Мам, если ты дома, возьми трубку. Это Анна. Твоя Анна. Обезьяна без кармана.
— Господи, кто бы мог подумать! Чему обязана такой честью? — язвительно осведомилась Гортензия.
— Просто хотела узнать, как ты поживаешь. — Анна знала, что мать до сих пор дуется на нее из-за того, что они с Бобби не приехали к ней на Рождество, хотя в феврале, когда Бобби вставил передние зубы, они все-таки приехали и прогостили целую неделю.
— Где ты сейчас? — спросила Гортензия. — Я никогда не могла понять…
— Ты же знаешь, я не могу тебе этого сказать, — мягко сказала Анна. — У Бобби жутко засекреченная работа.
— Ну да, конечно. Как поживает наш дорогой мальчик?
— Не очень. На днях у него выпала коронка, а местный дантист, как бы это сказать… оставляет желать лучшего.
— Когда вы приедете в Суитсвилл?
— Не знаю. Пока не могу сказать точно.
— Кто-то звонит в дверь. Пойду погляжу, кто там.
— Я могу подождать, — предложила Анна.
— Нет, не надо. Лучше перезвони мне завтра. Если выкроишь минутку, разумеется. — И Гортензия положила трубку.
79 
