... 
93 
– Я бы принял предложение, – с серьезным видом заявил он.
Солле покраснела.
– Я не всерьез, вы что!
– А я всерьез, – сурово сказал Ким.
– Нет, нет, это невозможно!
Ким рассмеялся.
– Помилуйте, сестрица Солле. Хватит меня дразнить! Я же знаю, что вы обручены.
Солле вздохнула с облегчением и рассмеялась.
– Как мне с вами хорошо, господин Ким, – неожиданно сказала она. И добавила, отвечая на его удивленный взгляд: – Прямо душа раскрывается, хоть мы едва знакомы. Братец давно бы затравил меня насмешками. А вы слушаете и отвечаете с таким серьезным видом, словно я не наговорила вам кучу глупостей…
– Вы и не сказали никаких глупостей.
– Рей много раз говорил мне, что мужчинам противно слушать пустую женскую болтовню.
Ким пожал плечами.
– Думаете, я болтливая? На самом деле я всегда помалкиваю. Женщина должна говорить только тогда, когда ее спросят.
– Полная чушь.
Солле взглянула на Кима с восхищением.
– Вот бы вы никогда отсюда не уезжали! Ну, по крайней мере, до моего замужества. Я бы поделилась с вами всеми заветными мыслями…
– Хм, – промычал Ким, не особенно вдохновленный такой перспективой. – А почему бы вам не поделиться заветными мыслями со своими сестрами или с Реем?
Солле махнула рукавом.
– Ах, мои сестры – славные девочки, но они еще малы и так глупы! А что же касается брата, вся беда в том, что он отказывается воспринимать меня всерьез. То дразнит меня, то воспитывает, и никогда, никогда не слушает, что я говорю. По-моему, он считает, что слушать женщину – все равно что слушать птичий щебет…
– Щебет – это в лучшем случае! – раздался поблизости голос Рея, незаметно подошедшего к беседке. Солле замерла в ужасе, готовясь к суровому выговору. Но Рей просто шагнул внутрь и уселся рядом с Кимом, не сказав сестре ни слова упрека. Казалось, его занимали совершенно другие заботы.
– Чаще даже не щебет, а кудахтанье, – саркастически продолжал он. – А если мужчине особенно не повезло, то карканье…
Солле не выдержала и хихикнула. Рей, как будто только что заметив ее, смерил сестру взглядом и сказал:
– Ты не заблудилась, Солле? Кухня – в другой стороне.
– Я забежала буквально на миг, господин Ким подтвердит…
– Вот и ступай туда, тебя там заждались. Нам с названым братом надо поговорить наедине.
Когда Солле наконец ушла, Рей пересказал Киму свой разговор с отцом, разумеется, кое-что выпуская. Например, отцову ругань по поводу сыновней дурости («Как у тебя ума хватило перечить хварану?! Эти бешеные звери головы рубят направо и налево, им только повод дай! А если он окажется злопамятным, что тогда?!») Упустил он и упреки относительно приезда Кима («Князька-то зачем с собой потащил? Его ведь будут искать, а крайним окажешься ты. И вообще этот безответственный, избалованный мальчишка на тебя плохо влияет!») Рей сказал только, что вначале батюшка пошумел, а потом успокоился и предложил великолепный выход из сложной ситуации.
– Угадай, какой? – с довольным видом спросил он.
– Не знаю. Усыновить меня?
– Нет – спрятать нас в каком-нибудь горном монастыре!
– Погоди, а разве мы не в монастырь направляемся? – удивился Ким.
– Так то будет по воле батюшки и, кстати, за его счет! Я-то всё голову ломал, как ему сказать, что не собираюсь идти на службу, боялся, что выйдет как у тебя. Батюшка ведь спал и видел, как бы сделать из меня чиновника. А тут все само и разрешилось!
– А, – понял Ким. – Ну, поздравляю. Ловко устроился. Отшельником станешь, да еще и с отцовского благословения.
– Ну, не совсем. Батюшка сказал: «Пересиди какое-то время в горах. Если тебя будут искать слуги Енгонов, я со спокойной совестью скажу, что ты ушел в монахи. А если не будут – тогда сообщу тебе письмом». Так что в конечном счете эта стычка у Двух Слив оказалась нам даже полезной…
Вечером в честь гостей устроили пир. Стол ломился от угощений и изысканных вин, в обеденной зале горело множество светильников, тонко благоухали цветы в дорогих вазах. Ужин прошел очень приятно. Отец Рея, человек опытный и хитрый, принял Кима очень любезно, но без излишнего раболепства – иными словами, как товарища сына по учебе, а не как князя Енгона. Пока сидели за столом, не задал ни одного неловкого вопроса, который мог бы смутить или огорчить гостя, сам же не умолкал, занятно описывая свои торговые путешествия в разные концы империи. Между делом, незаметно, господин Люпин выведал у Кима много такого, что ему до крайности не понравилось. Однако как воспитанный человек ничего вслух не сказал, только подумал про себя: «Хорошо, что завтра они оба отсюда уедут». Легкомысленная и опасная выходка Рея его глубоко огорчила. Господин Люпин прямо не узнавал своего благоразумного сына. Неужели он наивно полагает, что дружба с этим приемышем принесет ему какие-то выгоды?
93 
