27 
— Не уверен, — тихо пробормотал ведун. — Имея соседей вроде вас, поневоле трупы прятать начнешь.
— На севере от Каима остяки обитают, а немного восточнее — югры. Они тоже кочевать любят, вблизи от порубежья нашего кладбищ не делают. Сказывают многие, дальше на север у них и обычные селения имеются, с домами, из дерева рубленными, и кладбища есть. Однако же далеко до тех мест больно, ох, далеко… Коли на рысях, то и с месяц, может, скакать придется, а то и более.
— Понятно, — кивнул Олег. — На чужих зомби можно особо не рассчитывать.
— Я же сказывал, чужеземец. Мы используем силу мертвых куда быстрее, нежели она появляется. Боюсь, после нас ее не останется вообще, и наши потомки будут жить в дикости и голоде.
— Но ты, мудрый Аркаим, как я заметил, к этому уже готов?
— О чем молвишь, чужеземец?
— О тебе, правитель. За все время нашего знакомства я ни разу не видел, чтобы ты ел.
— Не о себе пекусь, ведун Олег. О народе своем, что по воле богов от отца во владение мое остался.
— Не пропадет народ твой, мудрый Аркаим. Поверь мне на слово, не пропадет. Хотя силой мертвых пользоваться действительно уже не сможет. А пока нужно подумать. Наверняка слабина какая-то в тупом упрямстве горожан имеется. Не может ее не быть.
— Зима наступает, чужеземец. Урожай собран, дрова запасены. В каждом доме колодец, так что и с водой у них хлопот нету. Мыслю я, ныне до весны, до первых полевых работ они отсиживаться за стенами могут.
— Подумать нужно, правитель. Слабое место есть всегда. Его нужно только найти. Нас здесь двое колдунов, причем один из них — правитель страны, коему горожане клятву верности принесли. Не может быть, чтобы мы этих смутьянов к порядку не призвали! Подожди немного, осмотрись. А там, глядь, и по-нашему все обернется.
Заводные кони — великое дело. Когда не нужно все походное добро носить с собой, то и обосноваться в любом месте можно со всеми удобствами. Уже через полчаса после решения о привале на прогалине в ивовом кустарнике горел бодренький костерок, вокруг которого поднялись три шатра. Крытый войлоком, поверх которого лежал золотистый шелк — мудрого Аркаима, и еще два, больше похожие на навесы из плотной парусины — для Олега и его друга. Холопа купец милостиво обещал пускать ночью к себе — на то время, когда приглядывать за лошадьми останется ведун либо он сам.
В палатке невольница расстелила кошму, поверх которой лежала большая овчина. Накрываться, словно одеялом, предполагалось другой, такой же широкой шкурой. В общем, несмотря на ночные заморозки, спать в этом походе путники могли хоть голышом. Во всяком случае, Олег, под боком у которого в последние ночи сладко посапывала горячая, что натопленная печь, ласковая дева.
Во время обеда правитель соизволил удалиться к себе на отдых. Ведун, поев, решил последовать его примеру — и тут же оказался в жадных объятиях Урсулы, опрокинувшей его на мягкую подстилку:
— Как хорошо, что в этот раз ты взял меня с собой, господин!
— Ты просто не понимаешь, как тебе повезло, что ты тогда осталась во дворце, девочка, — погладил ее лицо Олег. — Нам досталось на орехи немало. А уж в конце, когда мы в плену оказались… Я думаю, хватит с тебя и одного повешенья.
— Ради тебя я готова на все, господин… — прижалась к его ладони девушка. — Хотя не знаю, как ты мог так долго находиться вместе с этими… С мертвецами живыми. Я бы, наверное, в первую же ночь от страха умерла.
— Да чего их бояться-то, девочка? Они безобидны, как тележная оглобля. Пока никто ею никого огреть не попытается, вреда от нее никакого быть не может. Так и зомби. Если ему приказа нападать нет, то он безобиднее пугала. Ты его хоть на куски руби — он и сопротивляться не догадается. Овца, и та злее будет.
— А все равно жутко, господин. Этакое-то страшилище! Полугнилые, облезлые, кожа лохмотьями, глаза вытекли — и все вокруг с мечами да копьями бродят.
— Да-а, несладкое соседство… — Ведун отстранил от себя невольницу, присел на кошме. — Это ты права, соседство несладкое.
— Я что-то не так сказала, господин? — удивилась такой неласковости рабыня.
— Ты молодчина, девочка моя, — поднявшись на ноги, затянул снятый было ремень Олег. — Ты просто гений!
Кладбище Кивы на две трети было покрыто пустыми ямами — следами прошлого призыва в армию ведуна. Мудрый Аркаим не желал проливать человеческой крови, а потому открыл Середину тайну оживления мертвых и подчинения их своей воле. Правда, поход тот закончился неудачей: великий Раджаф под стенами столицы смог-таки истребить мертвые легионы. Но, нужно признать, несмотря на полнейший разгром армии Аркаима, в горных селениях ни одной матери не пришлось плакать над сгинувшим в походе сыном, во владениях законногоправителя Каима не появилось ни вдов, ни сирот. Армия из мертвецов, при всей своей ужасности, оказалась самым гуманным изобретением. Для своих, разумеется.
27 
