37 
— Отлично, — засмеялся Олег. — Враг, которого приходится гнать на поле боя под конвоем, — мечта любого полководца. Урсула, запаривание отменяется. Этого требует стратегическая обстановка, — вскинул ведун ложку. — Есть необходимо прямо сейчас.
Мудрый Аркаим ошибся совсем немного. Вражеские сотни начали выходить на дальний край поля только после того, как ведун со спутниками успели дочиста опустошить котел и даже запить вкуснейшую кашу несколькими глотками меда. Олег перевел взгляд с противника на своих ополченцев. Как обычно, большинство воинов без дополнительного понукания пустили дело на самотек, понадеявшись на авось, — в общем, щиты из четырех тысяч человек изготовили от силы лишь каждый пятый. И что всего обиднее — самых обязательных теперь придется поставить на острие удара, в первые ряды.
— Ополчение из Кивы и Лами, ко мне! — громко крикнул Олег. — Строиться здесь!
Он поправил вороненый чешуйчатый доспех, уже вторично выделенный из запасов законного наследника Каима, повернулся к своим спутникам.
— Мудрый Аркаим. Ты обещал слушаться меня во время битвы, как обычный ратник. Так ли это, правитель?
— Да, чужеземец, — склонил голову тот. — Слушаю и повинуюсь.
— Я выстрою ополченцев поперек поля. Ты, мудрый Аркаим, будешь командовать правым крылом. Тебе, Любовод поручаю левое. Будута…
— Мне центр! — радостно вскинулся холоп.
— Будута будет при мне на случай, коли приказ отдать придется. А теперь слушайте меня внимательно. Раджаф начнет битву ударом конницы. Имея такой кованый кулак, глупо не использовать его и не попытаться опрокинуть нас одним ударом, разорвать строй на куски, превратить войско в рыхлую толпу, столь удобную для безнаказанного истребления. Я не знаю, в какое место он нанесет удар. Но, куда бы этот удар ни пришелся, все остальные части войска должны тут же начать наступление, охватывая конницу со всех сторон, окружая ее. Нас намного больше, и это удастся без труда. Главное — не ждать. Конница, поняв, что не смогла прорваться, может попытаться отступить. Надо окружить и додавить ее до последнего человека.
— А если они прорвутся, чужеземец?
— Не прорвутся, — покачал головой Олег. — Нас больше в четыре раза. Никаких шансов!
Вскоре ополчение было выстроено — от леса до леса, как раз на месте давно затоптанной лисьей строчки. Первые два ряда — воины со щитами, не имеющими ни ручек, ни ремней, тяжелыми, но зато довольно толстыми. Два пальца сырой древесины — не всякая стрела пробьет. Только лучников у Раджафа почти наверняка нет, эти легкоконные мастера попали Олегу в капкан еще в первой сече. А чтобы подготовить хорошего лучника, требуется много, много лет напряженного труда. Взять их через пару месяцев после первой битвы противнику просто негде. Вот копейного удара такому щиту никак не удержать. Был бы стальным при такой же толщине — тогда может быть. Но никак не деревянный. И всей пользы от него — что не так страшно.
Еще пять сотен воинов, мужчин из малых приграничных городов, Олег выстроил правильным квадратом у себя за спиной, по центру фронта. Почему-то именно им ведун доверял больше всего. Было в этом что-то инстинктивное, нерациональное. Чувствовал — не бросят.
Команды были отданы, план сражения — разработан, люди — расставлены на местах. Теперь оставалось только ждать. Конница у Раджафа — значит, и инициатива у него. Олег не мог даже слегка припугнуть противника нападением — с самопальными щитами без ручек и умбонов о наступлении даже на несколько шагов не могло идти и речи.
— Надеюсь, тебе не захочется переночевать перед битвой, — прошептал себе под нос Середин. — Смотри, мы готовы. А вдруг нападем, да и снесем вместе с лагерем перед самой темнотой. Лошади расседланы, смолевники без доспехов. Что делать станешь?
Похоже, те же мысли посетили и великого Раджафа. Он выстроил своих ополченцев небольшим прямоугольником у выхода на дорогу — видимо, прикрыл обоз, — а конница, не получив даже получаса отдыха, вдруг опустила копья и с какими-то несвязными, устрашающими воплями понеслась вперед.
— В левый фланг бей, — тихо посоветовал Олег. — Мы тебя к березняку прижмем да тихонько вырежем. А резерв я тем временем пошлю против твоего ополчения.
Но Раджаф действовал с упрямой прямолинейностью зомби: сверкающие золотыми доспехами кованые сотни помчались на центр, в самую середину неровного строя ополченцев.
37 
