— Ну, мужики, теперь повоюем.
Неподалеку от сандаловых дверей яшмового дворца кружились два вихря — братья выясняли отношения в таинственном семейном стиле. Значит, пока что Олегу предстояло рассчитывать только на себя. А смолевников к нему подтягивалось еще человек сорок. Очень хотелось бы сказать, что бывало и хуже — но хуже, чем сейчас, его положение еще никогда не бывало.
— А-а! — первым ринулся смолевник с левой стороны, взмахнул мечом.
Клинок Олег встретил клинком, щит щитом, и в момент столкновения резко присел, нанося удар окантовкой по слишком далеко выставленной ступне противника. Тут же развернулся вправо, широким взмахом отвел направленный в голову меч, ребром щита с силой ударил в предплечье, мигом присел под деревянный диск, спасая голову от другого меча, наугад рубанул понизу — судя по толчку в рукояти, куда-то попал — и отскочил, выпрямляясь.
Слева, держась за сломанную ступню, катался, ругаясь, один смолевник, справа отбегал с перебитой рукой второй. Третий отползал, приволакивая ногу и оставляя за собой длинный кровавый след. Вот он, похоже, уже не жилец.
— Минус трое, — пробормотал Олег. — Осталось всего тридцать семь. Значит, еще поживу.
Но остальные враги не торопились подставляться под слишком быструю саблю. Они сомкнули щиты и медленно подступали, норовя прижать ведуна к стене. Опытным глазом Середин углядел справа щель между щитами, метнулся туда, вскинул свой деревянный диск, закрывая смолевнику обзор, пнул щит его соседа ногой. Тот поддался, и Олег тут же нанес укол в образовавшийся зазор. Послышался стон, смолевник начал оседать, но его сотоварищи сделали всего лишь шаг вперед, и стена щитов опять сомкнулась, отжимая ведуна, оставляя ему все меньше простора для маневра.
— Х-ха! — навалившись на щит плечом, прыгнул вперед Олег, но в этот раз его попытка не удалась. Стена оказалась жесткой и плотной, и он лишь отлетел на пару шагов назад.
— Вот и все, — понял ведун. — Сейчас притиснут так, чтобы шевелиться не мог, а потом кто-нибудь поднимет меч, и заколют, точно хряка.
Но внезапно стена щитов дрогнула, слегка расползлась. Середин увидел, как голова одного из воинов подпрыгнула вверх и покатилась, как упал другой, врезавшись лицом в камни. Смолевники спешно разворачивались, чтобы отразить удар в спину, однако далеко не все успевали это сделать, в то время как мечи напирающих на них недавних друзей с перерезанными шеями, окровавленными ногами, со следами уколов возле артерий работали быстро и безжалостно.
— Ко мне, воины! — Мудрый Аркаим, отскочив от брата на несколько шагов, довольно расхохотался: — Не ожидал такого, Раджаф? Ну так это еще не все…
И правитель указал на своего брата пальцем:
— Убейте его, воины! Убейте!
Оживленные мертвецы решительно двинулись на великого Раджафа, и тот, оценив обстановку, кинулся бежать в яшмовый дворец.
— Не уйдешь, братец… Нет, не уйдешь… — злорадно потер руки правитель. — Это конец, братец. Тебе пора отправляться к папе.
— Я думал, мне уже крышка. — Олег отер саблю о рукав безголового смолевника и убрал в ножны. — Вся жизнь перед глазами пронеслась, кажется.
— Я тоже думал, что тебе конец, чужеземец, — согласился мудрый Аркаим. — Но вспомнил хитрость, которую ты учудил со мной в прошлый раз на этом самом месте. Отбежал от брата и произнес заклятие. А потом послал мертвецов тебе на помощь.
— Спасибо тебе, правитель.
— Не за что, смертный. Сколько лет я тебе сохранил? Двадцать, тридцать? Какие пустяки. Не стоит благодарности.
— Понятно, у бессмертных свои понятия. Но все равно — спасибо.
— Пойдем, чужеземец. Посмотрим, что мертвые смолевники сделали с моим братом.
Ведун и мудрый Аркаим вошли в зал яшмового дворца, протиснулись через толпу мертвецов, сгрудившихся слева от трона, замерли.
— Вот это да… — пробормотал правитель. Вместо истыканного мечами тела, в уголке, прислоненное вертикально к стене из слоновой кости, скромно стояло сверкающее зеркало с серебряной амальгамой, нанесенной на гладко отполированный медный лист. Священное зеркало Раджафа.
— Электрическая сила… — облизнул пересохшие губы Олег. — Такого фокуса я ожидал меньше всего. Где же он теперь может быть?
— Везде. Везде, где угодно. Везде, где только могут быть эти проклятые зеркала! Чего столпились, дубье недобитое?! — рявкнул он на мертвецов. — Вон пошли! Приказываю всем забраться наверх, на стены, и стеречь подходы к ущелью со всех сторон от любых людей, живых и мертвых!