Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
159 
И все-таки… все-таки Эллен предпочла бы быть в его команде. Все-таки лучше, чем оставаться одной… Она чувствовала, что окончательно испортила отношения с Джилл Темплер (что бы там ни утверждал тот же Ребус), и это была целиком ее вина. Она слишком явно лезла из кожи вон и в конце концов истощила терпение новой начальницы. И если разобраться по совести, Джилл трудно было в чем-то винить. После того как Джилл назначили на место старины Уотсона, Эллен думала не столько о деле, сколько о том, чтобы лишний раз попасться ей на глаза, продемонстрировать свое старание и получить долгожданное повышение. Но Джилл видела ее насквозь, вот и сделала вид, будто соглашается, а вместо этого ткнула Эллен носом в ее же собственное дерьмо. Сама Джилл строила свою карьеру совсем не так: назначение на должность старшего суперинтенданта она именно заработала, преодолев предрассудки коллег-мужчин, считавших, что женщинам не место в полиции, а в особенности – на руководящих должностях. Эти предрассудки никогда не обсуждались вслух, и никто бы в подобных мыслях не признался, но они тем не менее продолжали существовать как часть сопротивления Системы, которая изначально не была рассчитана на присутствие в ней женщин.
Да, чтобы добиться своего, ей, безусловно, следовало держать рот на замке и не лезть на глаза. Так действовала Шивон Кларк, которой удавалось не выглядеть навязчивой, несмотря на то, что служебная карьера была для нее далеко не на последнем месте. В этом отношении Шивон была для Эллен, пожалуй, самой опасной соперницей. Увы, при всей своей симпатии к коллеге Эллен не могла смотреть на ситуацию иначе. Шивон Кларк – карьеристка и… любимица Джилл Темплер. Именно поэтому Эллен повела свою кампанию столь откровенно и энергично – и перестаралась. Теперь ей было некого винить в том, что она осталась в одиночестве, да еще с совершенно бесперспективным делом Юргена Беккера на шее. И не то обидно, что это был типичный «висяк», а то, что в пятницу вечером ей некому было позвонить, чтобы посоветоваться, уточнить какие-то детали. Последние часы дневной пятничной смены только считались рабочими.
На самом деле это было «мертвое время».
Грант Худ готовился еще к одной пресс-конференции. Он уже мог худо-бедно сопоставлять имена и лица и имел примерное представление, чего можно ждать от той или иной «гиены пера». Кроме того, он провел несколько коротких «предварительных» встреч с ведущими обозревателями криминальных новостей, стараясь заручиться их поддержкой.
«Секрет в том, Грант, – объясняла ему Джилл Темплер, – что среди журналюг есть совершенно разные люди. Кое-кого мы даже можем считать «своими» – относительно, конечно. Это самые покладистые парни, которые соблюдают правила, публикуют свои материалы именно тогда, когда мы этого хотим, и придерживают важный материал, если его преждевременное разглашение может повредить делу. Они доверяют тебе, и ты можешь доверять им, но иногда тебе придется бросать им кость – сенсационный материал из авторитетного источника, и желательно на час или два раньше, чем о нем пронюхает остальная свора.
– Свора?
– Ну, прочие, конкуренты… Да, Грант, все они разные, и каждый из них – враг и соперник остальным. Отсюда древний принцип: разделяй и властвуй. Когда ты видишь их в зале для пресс-конференций, тебе может показаться, будто все они заодно, но это не так. По временам они даже сотрудничают друг с другом – например, выбирают из своей среды одного и посылают делать какую-нибудь неблагодарную работу вроде слежки, а он впоследствии делится с остальными информацией, которую сумеет собрать. Существует строгая очередность, так что никто не остается в обиде, но во всех других отношениях журналист журналисту – волк.
Грант кивнул в знак того, что понимает.
– Особенно опасны молодые шакалы, которые еще не попали в «обойму», – продолжала Джилл. – Эти не отличаются разборчивостью и ради карьеры готовы на все. Они постоянно держат наготове чековые книжки, с помощью которых будут пытаться завоевать твое расположение при каждом удобном и неудобном случае. Нет, я не говорю, что они обязательно будут предлагать тебе наличные, хотя такой вариант тоже возможен, но обычно они действуют куда изощреннее. Тебя могут пригласить пообедать, выпить и так далее… Они сделают все, чтобы ты почувствовал себя одним из них, и в конце концов ты действительно начнешь думать, что они не такие уж плохие. Когда это случится, знай, что ты попал в беду, потому что они будут незаметно выкачивать из тебя информацию. Ты можешь говорить обиняками, можешь только намекнуть на какое-то событие или факт просто для того, чтобы показать, что ты в курсе дел, но для них достаточно даже такой малости. Они напечатают все, что услышат от тебя, да еще приукрасят собственными выдумками. «Наш источник в полиции» или «неназванный источник, близкий к полицейскому расследованию» – вот во что ты превратишься, Грант, да и то лишь в том случае, если по какой-либо причине они решат быть милосердными. Ну а если нет – тогда берегись!… Если только у них появится на тебя хоть какая-то компра, они начнут закручивать гайки, и тогда тебе конец: либо ты станешь плясать под их дудку, либо в одной из публикаций они дадут точную ссылку на источник. На тебя. – Она похлопала Гранта по плечу и закончила: – Извини, что прочла тебе целую лекцию, но я была обязана тебя предупредить.
159 
