Особенно,... 
68 
– Оленька, успокойся, – Владислав ласково посмотрел на неё. – Он ничего не знает и он не похож на того парня, который если и узнает что-то, то станет презирать тебя. Даже если он решит уйти, то уйдет, не делая тебе гадостей.
– Ты думаешь? – на её усталом личике промелькнула тень надежды.
– Думаю. Я думаю, что может стоит самой всё ему рассказать.
– Я не смогу! – она закрыла лицо руками. – Я не…
– Оленька, – Владислав сел с ней рядом и оторвал её руки от лица, – никто никому ничего не говорит. Я не заставляю тебя что-нибудь говорить. Я просто предложил тебе то, что считаю лучшим вариантом. В конце концов, ты взрослый самостоятельный человек и в праве решить сама, что тебе делать и чего не делать. Успокойся, ты же вся дрожишь.
– Влад, если б ты знал, как мне страшно со всем этим жить! Почему мне не дали тогда умереть?! Второй раз сделать это у меня не хватит сил и жить так… Мне кажется, что я вот-вот снова попаду в больницу, и будет весь этот кошмар… – у неё задрожали губы. – Тетя все время ухаживает за мной, как за больным ребенком. Дядя очень переживает… Ты тоже… Я устала мучаться сама и мучить всех.
– Ты никого не мучишь. Оленька, ты же не чужой нам человек, мы все любим тебя. Не наша ведь вина в том, что мы так долго были порознь, – он погладил Ольгу по голове. – Мы никому не дадим тебя в обиду и не позволим плохо отнестись к тебе. Ты мне веришь?
– Да, – Ольга попыталась вымучено улыбнуться.
– Вот и хорошо, – Владислав привлек её к себе, она доверчиво склонила голову ему на плечо. – Что Антону сказать? Может стоит увидеться с ним?
– Влад… ты мог бы рассказать ему всё обо мне? – Ольга снова напряглась.
– Стоит ли спешить? Тебе станет лучше, и ты сама ему всё расскажешь.
– Нет. Я сама не смогу. Один ты сможешь рассказать всё так, как было на самом деле. Я прошу тебя…
– Хорошо, Оленька, – он снова погладил её по голове. – Я обещаю тебе поговорить с ним.
– Ребятки, пойдемте обедать, – входя, сказала Неля Викторовна.
– Спасибо, тетя, я не хочу… – вздохнула Ольга.
– Влад, – Неля Викторовна с надеждой посмотрела на Владислава, – совсем наша девочка есть не хочет. Повлияй на неё.
– Оленька, что я слышу? – Владислав приподнял голову Ольги за подбородок. – Ты и так просвечиваешься, а то совсем упадешь. Это не дело, дружок. Давай пойдем, поедим.
– Влад, не хочется, – жалобно сказала Ольга.
– Нужно. Просто необходимо. Совсем немножечко. Хочешь, ешь одни фрукты и овощи. Совсем не есть нельзя, – он повернулся к Неле Викторовне. – Неля, сейчас мы идем.
Владиславу всё-таки удалось уговорить Ольгу поесть, а потом пойти лечь и попробовать уснуть. Сам он остался с Нелей Викторовной в кухне. Он сидел и смотрел в окно. Небо заволокло низкими тучами, было довольно душно. Неля Викторовна сварила кофе и разлила по чашечкам.
– Влад, тебе сахар класть? – спросила она.
– Нет, ты же знаешь, я всегда пью без сахара.
– Тогда твой кофе, – она поставила перед ним чашку.
– Спасибо. Дан сегодня поздно вернется, не говорил?
– Нет, не поздно. Подождешь?
– Вряд ли. Я позвоню. Неля, если приедет или позвонит Антон, уговори Ольгу не прятаться.
– Попробую. Что-то ты такой не веселый сегодня?
– Голова трещит. Похоже, дождик будет, ещё и с грозой. Ольгу жаль, – он помолчал и продолжил. – Скажи, за что наша мать нас всех так не любит? Ладно, я и Валёк-покойник хоть с отцом остались. Забрала она Оленьку. Хотела достать отца. Отца уже нет, а она продолжает издеваться над Оленькой. За что? Что плохого она ей сделала? Неужели у матери настолько была большая ненависть к отцу, что она готова уничтожить собственную дочь?
– Влад, я всего лишь однажды столкнулась с вашей матерью и сказать что-то определенное, кроме того, что Оленьку она действительно ненавидит, я не могу. До меня тоже не доходит с чем это связано. Оленька ведь чудесная девочка. Не толкни б она её тогда к этому подонку, всё, может, и сложилось бы иначе.
– В таком случае, Ольга сейчас живет не с ней. Можно забыть о её существовании, как и о моем. Почему она пытается её найти и дергать?
– Влад, – Неля Викторовна мягко улыбнулась, – а тебе никогда не приходило в голову, что вы все – твой отец, Даниил, Валентин, ты, Оленька, не смотря на всё что с ней было, не только талантливы, но и красивы? Притом очень красивы.
– Ну и?
– Обычно удел не особенно далеких женщин не прощать никому ничего – ни ума, ни, тем более важной, по их мнению, красоты. Особенно это не прощается другим женщинам. А Оленька, прежде всего, женщина. Она мне говорила, как неоднократно к ней цеплялся отчим и его брат. В четырнадцать лет отчим чуть не изнасиловал её.
68 
