105 
Трасса отошла от озера, утонула в долине между отрогами — прямая, как тетива лука, натянутая над самой землей. По сторонам, сразу за дренажной канавой, сливались на скорости в единое зеленое полотно засаженные чем-то поля.
«Майбах» принял влево, легко, словно стоячих, обходя потрепанный микроавтобус и ползущий перед ним контейнеровоз. Джип тоже выскочил на встречную полосу, проскочил мимо автобусика, мимо грузовика… Но в ту секунду, когда крепежная вилка полуприцепа поравнялась с окном пленников, тягач вдруг принял резко влево, сминая переднее крыло и капот легковушки. Колеса его застопорились и утонули в сизых облаках дыма.
— Ё… — только и успел выдохнуть Олег, как их машина слетела с дороги, врезалась передним левым колесом в канаву, а дальше закувыркалась через крышу. С дороги послышались щедрые длинные очереди. Не лающие, как у короткоствольных автоматов, а оглушающие, словно пулеметные. — Еп…понский городовой!
Джип перекрутился не меньше пяти раз, прежде чем остановился среди кустов крыжовника, качнулся и на полкувырка откатился назад. В салоне почему-то сильно пахнуло дихлофосом. Раздались громкие стоны, жалобный вскрик. Олег представил себе, что должны были испытать непристегнутые бойцы в багажнике и ему стало нехорошо. Он, закрепленный почти намертво, и то раза три ударился головой о потолок и изрядно отбил левое плечо о дверцу и стекло. Водитель сидел неподвижно, послушник на пассажирском сиденье неуверенными движениями пытался отстегнуться.
— Олег, мы живы? — жалобно спросила Роксалана.
— У мертвых ничего болеть не должно.
— Хорошо быть мертвым…
Правая дверца джипа открылась, березовый приклад «АКМ» решительно врезался в голову охранника и тот наконец обрел покой.
— Русские? — Раскосый, в рабочем комбезе мальчишка, на вид — не больше шестнадцати, заглянул на задний диван. — Граждане России, захваченные в плен?
— Это мы!!! — восторженно завопила Роксалана. — Мы это, мы! Вот Олег, вот я! Паспорта! Паспорта в сумках! В том, в заднем, там, в багажнике.
— Мы из посольства России, спасательная операция.
— Господи, милые мои, родные, — расплакалась девушка.
— Выбирайтесь, скорее… Недруги могут поднять тревогу.
— Ну, так отстегните нас! — не выдержал Олег. — Мы в наручниках! А ключи у того, в шелковой рубахе, которого вы прикладом приложили.
— Простите. Мы все сильно нервничаем.
Переднего охранника выдернули из машины уже совсем другие, подбежавшие бойцы, быстро обыскали и спустя несколько минут «браслеты» упали. Олег, все еще придерживая виски руками, выбрался наружу, восхищенно крякнул. От джипа к шоссе шла широкая черная полоса не меньше двухсот метров длиной. На трассе сидел носом в микроавтобусе «Форд» без единого стекла. Из красного он стал почти черным из-за множества пробоин. «Майбах» догорал в кустах по другую сторону от дороги.
— Как там наши сумочки… — пробормотал Середин. — Тоже все в «решето»?
— Предметы гигиены? — поинтересовался другой боец, тоже в рабочей одежде и кивнул ближайшему автоматчику: — Принести!
«Чего они все такие узкоглазые? — удивился Олег. — Калмыки, что ли? Или спецназ из чукчей?»
— Скорее, скорее, — поторопил боец, оказавшийся командиром. — Шум, полиция… Опасно. Вас нужно вывезти. Вы граждане России. Мы из посольства России.
Поминутно оглядываясь, он побежал к дороге. Бывшие пленники затрусили за ним.
— Скорее, сюда! — Чукотские спецназовцы открыли створки стоявшего на полуприцепе контейнера. — Сюда! Спасайтесь!
Олег оперся о задний брус полуприцепа, приподнялся, перевалился внутрь… И изумленно присвистнул: там стояли компактный дачный унитаз, шесть пятилитровых канистр с питьевой водой, какие-то коробки. Половину контейнера занимал толстый, почти в локоть, поролоновый матрац. Но удивляться было некогда: после устроенного на трассе зрелища в Люцерне и Брюннене полиция наверняка успела подняться на уши. Или в ружье.
— Руку! — Середин ухватил Роксалану за запястье, рывком втянул наверх.
Подбежавший спецназовец кинул внутрь целые по виду баулы:
— Ваши вещи?
— Да!
Тяжелая металлическая створка тут же захлопнулась, скрипнули запорные рычаги. Пол под ногами качнулся, и «граждане России», потеряв равновесие, рухнули на мягкий пухлый поролон.
— Получилось! Получилось, Олежка, получилось! Мы вырвались! Вырвались!
105 
