110 
– Не бабушка я ему, – тяжело вздохнула Людмила Григорьевна. – У меня таких внуков пятьдесят три человека.
– Как это? – удивился водитель.
– Я – директор приюта. Своих у меня нет, а вот чужих – хоть отбавляй. Хотя, какие они мне чужие? Все, как свои.
– Не весело, – после довольно долгой паузы ответил водитель.
– Раньше это детдомом называлось и было у меня их всего тридцать, а теперь вот… Вроде бы и войны нет…
– Да, время… – как-то неопределенно ответил водитель.
У здания больницы он остановил машину. Людмила Григорьевна достала кошелек, но мужчина запротестовал:
– Оставьте! Право же, не стоит! Мне все равно было по пути.
– Да, но…
– Никаких «но», – отрезал он.
В травмпункте было очень много народу. Сидение в очереди заняло почти два часа. Потом ещё полтора часа ушло на то, чтобы Саше снова сделать рентген и наложить новый гипс. Людмила Григорьевна вышла на улицу, держа Сашу за руку. Как назло автомата поблизости не было, а медсестра в травмпункте, на вопрос, нельзя ли воспользоваться телефоном, чтобы вызвать такси, просто зарычала, что телефон служебный и её не интересует, как добраться среди ночи до приюта. К большому удивлению Людмила Григорьевна у выезда на улицу увидела уже знакомую машину. Водитель стоял рядом и курил.
– Долго же вы задержались, – сказал он, подходя. – Я уже подумал, что не заметил, как вы вышли.
– Вы что, ждали нас? – удивилась Людмила Григорьевна.
– Просто подумал, как вы назад добираться будете. Наверное, лучше будет, если я вас подвезу.
– Конечно, лучше, – согласилась Людмила Григорьевна. – Только вот неудобно, что вы так долго прождали. У вас, наверное, дела, дома вас ждут.
– Никаких дел у меня на сегодня уже нет, и дома меня никто не ждет, – водитель повернул ключ зажигания. – Так что, можете не беспокоиться.
– Ещё раз спасибо.
– Что там у вас было? – поинтересовался он.
– Оказалось, что неправильно наложили гипс. Пришлось новый накладывать.
– Не самое страшное. Будем надеяться, что всё до свадьбы заживет.
Когда водитель остановил машину напротив приюта, оказалось, что Саша спит. Людмила Григорьевна уже собиралась легонько потрясти мальчика за плечо, но водитель сказал:
– Не будите. Я его сейчас отнесу.
– Просто и не знаю, как вас благодарить, – Людмила Григорьевна окончательно растерялась.
– Никак. Жаль мальчика.
Пока шли по коридору приюта, Людмила Григорьевна обратила внимание, как бережно несет мужчина Сашу на руках, и как изумленно рассматривает ободранные стены и нищенскую обстановку. Он положил Сашу на кровать. Пока нянечка сняла с него сандалии, Людмила Григорьевна успела переговорить с воспитательницей. Мужчина уже повернулся, чтобы идти, когда Саша открыл сонные глаза и спросил:
– Ты придешь ко мне?
– Обязательно, – мужчина улыбнулся. – Спи и выздоравливай. Я обязательно приду.
Людмила Григорьевна и воспитательница невольно обратили внимание на происходящее. Хотя мужчина и улыбался, лицо его чуть заметно дернулось болезненной судорогой, и он поспешно отвернулся.
Людмила Григорьевна дошла с ним вместе до ворот приюта. Теперь ей предстояло добираться домой через полгорода. Перспектива была малоприятной. Мужчина будто прочитал её мысли и спросил:
– Вас домой подвезти или вы ночуете здесь?
– Это я совсем уж совесть потеряю, – Людмила Григорьевна уже немного успокоилась и позволила себе улыбнуться.
– Пока я приглашаю, не потеряете. Я же сказал, что меня никто не ждет, и дел у меня на сегодня нет.
– Тогда не откажите и вы мне в любезности. Я, как раз перед тем, как мне позвонила Наташа, варила варенье из алычи. Давайте я вас хотя бы чаем напою.
– Давайте, – кивнул мужчина. – Но с одним условием, что я никого у вас дома не потревожу. Время-то позднее.
– Как и вас, меня никто не ждет.
– Тогда прошу, – он открыл перед ней дверцу машины. – И давайте знакомиться поближе. Меня зовут Олег.
– А по отчеству? Я вам, хоть и в матери гожусь, но как-то неудобно.
– Просто Олег. Всё удобно. Я уже успел услышать, что вас зовут Людмила Григорьевна. Я не ошибся?
– Всё правильно, Людмила Григорьевна. А малыши меня действительно, когда попадают сюда, поначалу называют бабушкой. Пора, наверное, уже на пенсию. А как подумаю, что в четырех стенах одна останусь… Они мне как семья.
– Да, в четырех стенах одному выть охота, – с непонятной Людмиле Григорьевне тоской произнес мужчина. – А что бедненько у вас здесь так?
110 
