Последние отзывы

  160  

– Вот видишь, ничего страшного, – успокоил Сашу Олег.

– Всё равно, я больше не хочу.

– Как хочешь. Тогда идем к реке, может утку повезет подстрелить.

– Идем, – согласилась Саша. – Только давай мы в утку стрелять не будем.

– Почему? – удивился Олег.

– Ну, вдруг у неё утята.

– Так, что мы ещё можем? – он задумался.

– Не нужно никого стрелять. Вдруг у них птенчики. Давай консервы ещё сегодня пожуем. Ведь жуем же мы её уже столько дней. Ты посмотри, как все птицы испугались, когда мы стреляли.

– Сашенька, а ты, часом, в вегетарианство удариться не решила? – поинтересовался Олег. – Мне что, снова за малиной лезть?

– Нет, не решила. Просто мне птичек жалко. А в малине ты снова поцарапаешься и намокнешь. Давай лучше рыбу поймаем.

– Не получится. По такой погоде клева не будет. И потом у рыбы икра, мальки. Кто икру воспитывать будет? Не жалко?

– Жалко. Тогда не будем. Давай просто так на берегу посидим.

– Давай, – согласился Олег. – Кстати, а как ты рыбу ловить собиралась? Здесь рыболовного ничего нет.

– Когда я была маленькой, мы жили не здесь, а в городке, который только назывался городком. Деревня деревней. Ещё и на все каникулы меня отправляли к бабушке. Я там научилась делать крючок из скрепки или приколки для волос. Приколка у меня есть. Нитку нашли бы.

– Вот это здорово! А то папашка крутой бизнесмен, я девица хоть куда! – Олег рассмеялся.

– Ну, допустим, папашка не всегда был таким крутым. У нас семья была очень скромного достатка. Только ты никому не рассказывай, ладно?

– А кому я расскажу? – Олег пожал плечами.

– Мы жили на окраине города. Я вечно донашивала чьи-то вещи – то детей дальней родни, то маминых знакомых. Потом мы получили квартиру и перебрались поближе к центру. Отец фамилию тогда терпеть не мог. Знаешь, как нас соседи дразнили?

– Шарфами?

– Шарфиками. Это теперь смешно, а тогда… Когда мы переехали, у нас сосед был – Алексей Петрович. Тогда как раз первые челноки начали ездить в Польшу, в Турцию. Алексей Петрович был человеком очень состоятельным, постоянно товар привозил, деньгами любил сорить. Он относительно близко сошелся с моими родителями. За глаза они осуждали его, постоянно кости ему мыли. Зато стоило ему появиться на пороге, сразу ситуация менялась на обратную – они не знали в какой угол его посадить и чем бы привлечь его внимание. Обычно Алексей Петрович, когда заключал выгодную сделку, любил выпить. После очередного такого возлияния, утром ему стало плохо. Он попросил отца вызвать «скорую», но отец даже номер набрать не успел. Алексей Петрович умер. Я тогда не особенно разбиралась, что к чему – родители долго лазили в его квартире, потом перенесли к нам в квартиру часть привезенного ним товара, и только после этого вызвали милицию и «скорую». У Алексея Петровича родственников не было, и хватиться пропажи было некому. Мои родители вскоре после всего этого – немного больше, чем через месяц – решили переехать в Херсон. У нас там родственники есть. Там мы прожили пять лет. Отец немного «раскрутился». Всем знакомым рассказывал, что Алексей Петрович взял его в долю, и ему повезло, а компаньон умер от инфаркта. В Херсоне я окончила автотранспортный техникум. Знаешь, когда вдруг попадаешь из захолустья в город, пусть не столичный, но всё-таки город, смотришь на всё большими глазами, всё в диковинку. А тут ещё и деньги вроде бы появились. Мать не знала, какую бы себе ещё тряпку купить или какую дребедень золотую. Папик быстренько себе цепь полупудовую заказал. В общем, как он говорит, «выбились в люди». В дальнейшем мой дорогой родитель жил по принципу «деньги не пахнут» и «кидани ближнего своего». Дожился до того, что мы очень срочненько уезжали из Херсона. Полгода снимали квартиру и сидели, как мыши в норе. Папик кому-то наступил на мозоль и боялся последствий. В большом городе, сам понимаешь, легче затеряться. Потом приехал мой двоюродный братец из Херсона и рассказал, что тот, кого папик панически боится, погиб – разбился на машине. После этого папик снова расправил крылышки. Я отучилась один курс в торговом, но на дольше меня не хватило. Я и в школе не особенно хорошо училась. Техникум был вообще так, сяк. Авторитет у соучеников зарабатывала своими крутыми замашками. Здесь такого не получилось. Меня быстро поставили на место. Однокурсники меня постоянно высмеивали, потому, что я, порой, не знала элементарных вещей. Навороченностью здесь никого не удивишь – таких, как я, было много. Вернее, не таких. Я на их фоне слишком сильно проигрывала. Кончилось всё тем, что я явилась домой в истерике и заявила, что больше не могу там учиться. Папик решил, что я пойду учиться в Академию на факультет внешней экономики. Тем более это было престижно – факультет коммерческий. Я же дала себе зарок, что какое-то время, пока не разберусь что к чему, и рта не открою. Ещё я начала читать, чтобы не выглядеть такой тупой.

  160