— Несчастный дворянин приполз на коленях от самой Варшавы молить о милости господина эзельского епископа и просит принять от него этот дар, — проситель протянул кубок привратнику.
Анджей, просунув руку через окошко, принял подношение, и в голове его промелькнула жадная мысль: прогнать просителя и оставить дорогой кубок себе. Мелькнула, и пропала — если гость и вправду дворянин, он сможет рано или поздно добраться до правителя и без его помощи. Тогда о краже станет известно почти наверняка. Или заметит кто драгоценность в каморке привратника — и дело опять же кончится в лучшем случае отрубленными руками. Нет, кубок придется отдать. Начальнику караула. Тот вечером, за ужином, а то и завтра отдаст подарок епископу, уже забыв наполовину что это за вещь, и откуда взялась, и все закончится помещением подарка в замковую казну.
— Да будет милостив добрый привратник, — заскулили за воротами, — и доложит о том, что милости епископа ищет безымянный дворянин, утративший свое прошлое. А я, добрый человек, со своей стороны так сильно благодарен буду…
Тон просьбы неуловимо изменился, заставив Анжея выглянуть в окошко, и он увидел, как проситель кидает что-то под воротину. Монетка прокатилась по просевшей под калиткой колее, описала петлю и упала набок. Поляк наклонился, подобрав ее с земли — скудо!
Мнение Сбышека мгновенно изменилось — пожалуй, этот дворянин действительно достоин хозяйской милости! Господин епископ сейчас как раз отдыхает после обеда, пребывая в благодушном настроении, начетник тоже в замке, и еще не занялся насущными делами…
— Жди здесь! — скомандовал в приоткрытое окошко привратник, сжимая кубок, пересек двор и поднялся по узкой лестнице на второй этаж.
Как он и догадывался, закончив обед, правитель острова и его главный помощник, заведующий казной и хозяйством все еще находились в трапезной, попивая вино и со смехом обсуждая какую-то историю. Анджей постучался в приоткрытую дверь, вошел внутрь и в первую очередь поставил на стол кубок, давая возможность хозяевам оценить дорогой подарок.
— Хм… — взял в руки кубок начетник, покрутил перед собой. — Красивая вещь. Откуда она у тебя, раб?
Все, теперь Сбышек мог не опасаться, что его накажут за попытку вмешаться в разговор двух дворян или неурочное появление. Поэтому он низко поклонился и сообщил:
— У ворот стоит на коленях безымянный дворянин. Он утверждает, что пришел сюда на коленях от самой Варшавы и потерял свое прошлое.
— Вот как? — переглянулись хозяева, и в них взыграло любопытство. — Ну-ка, зови его сюда.
Сбышек, поклонившись еще раз, быстро спустился вниз, к воротам, отворил калитку:
— Заходи, иди за мной. Я провожу тебя к господину епископу.
— Да снизойдет на тебя божья благодать, добрый человек, — перекрестился странный посетитель, на коленях переполз через высокий порог и двинулся так по двору.
— Давай быстрее, — попытался поторопить его Анджей, но проситель упрямо покачал головой:
— Я дал зарок Господу нашему Иисусу Христу, что не поднимусь с колен до тех пор, пока он не вернет мне свою милость, не отдаст назад имя и прошлое мое, исчезнувшее во мраке.
Привратник вздохнул и прекратил свои понукания. Справа послышался смех — это стражники высыпали во двор полюбоваться необычным зрелищем. Проситель снес насмешки с поистине христианским смирением, лишь покосившись в их сторону и перекрестившись, отвесив небесам несколько поклонов. В итоге путь от ворот до трапезной правителя занял довольно много времени, и Анджей даже засомневался — а не забыли ли господа, что кого-то ждут?
— О господин епископ! — заползая в комнату, взвыл проситель, торопливо перекрестился и гулко стукнулся лбом об пол.
Начетник с правителем переглянулись — подобное рвение в молитве сулило трудный разговор. Человек, потерявший разум на ниве служения Господу зачастую плохо понимает обычные слова и советы. Однако, позволив привести гостя к себе, отступить они уже не могли, и господин епископ протянул ладонь для поцелуя:
— Что привело тебя ко мне, сын мой?
— Господин епископ! — проситель гулко простучал коленями по полу и припал грязными губами к ухоженной руке. — Господин епископ, Господь отвернулся от меня, и только в вашей милости вернуть мне его расположение!
— Изложи подробнее о своих бедах, сын мой, — эзельский епископ, отдернув руку, поднялся и отошел к окну, перебирая выточенные из гранитных камушков скромные четки.