61 
Черт! И автомата у меня нет, сейчас бы хоть очередь по трубе дал. Она-то небронированная, авось хоть как-то повредить её бы удалось. Это у АГСа и пулемётов наружу только стволы торчат, а ПТУРС весь наверху, ничем не прикрыт.
Что делать-то?! Ведь он сейчас выстрелит!
Хватаю охапку свежесрубленных снарядами и пулями веток и подскочив к огневой точке, бросаю её сверху, с расчетом закрыть ветвями перископы. Их у этого агрегата должно быть два. Один обзорный и один для прицеливания. Ничего другого я сейчас сделать не могу, и вариантов более никаких на ум не приходит.
Металлическая чушка огневого комплекса дернулась вправо-влево. Все верно, это он ветки сбросить пытается. Хрен тебе родной! Наваливаю сверху очередную порцию, совсем превращая огневую точку в подобие кучи веток.
— Ду-ду-дут!
Ух ты!
Даже уши заложило разом…
Это сердито рявкнул пулемет.
Ты что же, милок, таким макаром собираешься ветки разбросать?
Совсем из ума выжил или только частично?
Хотя, надо отдать должное стрелку, часть преграды он раскидал. Всё-таки крупняк, выхлоп у него… дай боже.
Башня резко поворачивается вбок. Это он снова ветки стряхнуть хочет? Или меня разыскивает? Запрыгиваю на основание огневой точки. Если у него нет в округе мин, я теперь для его огня неуязвим.
Из кустов вылетает собровец, надо полагать, на выстрелы прибежал. Моментально оценив обстановку, он выдергивает из разгрузки гранату, и подскочив сбоку, суёт её куда-то под пулеметный ствол.
— Ходу! — орёт он мне.
Да уж не лопух я… врубился как-никак.
Прыжок — и я кубарем качусь вниз по склону.
Хренак!
Надо полагать, в результате подрыва сдетонировал ещё и ПТУРС. Теперь уж там точно всем не до нас.
Где-то сбоку оживает пулемет. Тот, до которого мы ещё не добрались. Пули сшибают ветки наверху, видимо расчет "Горчака" запросил-таки помощи. На здоровье, ребятки. ПТУРС мы точно покорежили, а стало быть, бронетранспортер может теперь выйти из своего укрытия и всласть поглумиться над пулеметчиком. Ага, только вот как ребятам это сообщить? В двух словах объясняю это своему спутнику. После чего мы оба начинаем пробираться вдоль подножия холма. Пока пулемет усердно подстригает кусты на его верхушке, можно пройти тихонечко низом и уползти в лес. А уж там и до своих недалеко.
Шедший впереди мой напарник вдруг вскидывает автомат.
— Что там?
— Похоже, что кто-то впереди есть.
Ещё несколько шагов и мы видим этих людей.
В изодранной черной форме лежит на земле Малкин. Рядом с ним бинтует предплечье ещё один его сотрудник. Около него прислонен к склону холма автомат. Увидев подходящих, он дергается рукой к оружию, но узнав нас, продолжает прерванное занятие.
— Дай-ка я… — присаживаюсь рядом и беру дело в свои руки. — Ну вот, уже лучше. Что с ним?
При этом я киваю в сторону лежащего рядом командира.
— Плох он, умирает уже.
— Майор… — хрипит тот, услышав мой голос. — Подойди…
Присаживаюсь рядом.
— Как ты, капитан?
— Хреново… Отбегался я… Ребят жалко…
— Ну, кто ж знал, что у этих, — киваю в сторону работающего пулемета, — крышу снесёт? Это твои люди, тебе и карты в руки.
— Нет… что-то не так пошло, не должны они были стрелять. Не понимаю… Слушай сюда. Запомни код.
— Постараюсь.
— Омега двести двадцать три. Повтори!
— Омега двести двадцать три. Что это?
— Отмена всех ограничений и снятие блокировки систем бункера. Если они дали команду на самоликвидацию, она отменяется тоже.
— Могли дать?
— Если нет вариантов отбить нападение — обязаны. По инструкции… положено так.
— Весело… И куда этот код вводить?
— В бункере есть терминалы. Около каждой двери, туда надо ввести пароль, иначе она не откроется.
— Странно как-то. Обычно это делается с центрального пульта.
— Так это же не военный бункер, майор. Да и про возможность эту знаю только я.
— Хотел здесь остаться? Мы взяли снаряжение и ушли, а вы вернулись бы после назад?
— Первое время. Вы бы всё равно об этом не узнали… здесь есть ещё и нижний уровень, про него знал только я… даже Поливанов… он только догадывался. Там можно было…
— Зачем такая секретность, капитан?
— Не знаю… не я это делал… там можно было ещё ждать…
— Чего? И как туда войти?
— Двери откроются…
Голова его бессильно сваливается вбок. Всё… Жаль, в принципе мужик был неплохой. Могли и сработаться.
61 
