99 
— Странные вещи деятся в наших землях нынешним летом, боярин, — неожиданно подал голос воевода Кошкин. — Мор пришел во Псков и город этот, опора земли нашей, вовсе обезлюдел; незнамо откуда свалились на берега Невы, что Великий князь Александр от свена заслонил, две сотни латных иноземцев с колдунами странного вида. С Новагорода человек пришел. Сказывает, хотя после мора всем псковским купцам и прочим людишкам вход в город был запрещен, однако и там лихорадка началась. И при всем этом Ливонский орден вдруг воспротивился тягло государево платить и вроде как новые воровские шайки для набега собирает. Чувствую я за этим злонамеренную руку тайную, что крамолу готовит, и не только для Северной пустоши, но и для самого государя.
— Моего участия в этом нет, Павел Тимофеевич, — с прежней твердостью ответил Волошин. — Нет на мне греха.
— Что ж, — вздохнул воевода. — Коли так: Семен Прокофьевич, читай.
Зализа взял допросные листы обоих колдунов и начал подробно читать для обвиняемого те их места, где они доносили на боярина Волошина о чародействе и желании извести самого царя.
— Что теперь скажешь, боярин? — поинтересовался Кошкин.
— Нет на мне вины, — твердо повторил боярин Харитон.
Воевода тяжело вздохнул, потом кивнул крепостному татю:
— Дыбу.
Палач, дабы не попортить дорогую рубаху, снял ее с боярина, стащил с него шелковистые порты, потом споро закрепил за спиной веревку и быстро подтянул обвиняемого на удобную для битья высоту. Когда руки вывернулись в плечах, служилый боярин только крякнул, словно от неожиданности, дождался первого удара, после чего громко показал:
— Нет на мне никакой вины ни перед государем, ни перед Господом. А что кромешник безродный клевещет, так такова его подлая натура.
Воевода Кошкин укоризненно покачал головой, и дал Капитону сигнал продолжить пытку, однако до самых сумерек боярин только вздрагивал от боли и поносил гнусными словами самого опричника и всех его предков. В конце концов усталые следователи постановили пытку прекратить и произвести боярину Харитону очную ставку с доносчиком. А чтобы он смог после пытки отдохнуть, отложили очную ставку на одну неделю — семь дней.
Утром следующего дня засечники вместе с табуном из пятнадцати коней отправились к устью Невы менять наряд. Зализа молча скакал на несколько шагов впереди и обдумывал услышанное вчера известие: в Новагороде мор. Стало быть, ни псковичи, ни новгородцы на защиту рубежей встать не смогут. Воеводе Кошкину хорошо: он за толстыми стенами сидит, у него сто стрельцов в гарнизоне, да Большой наряд. В Гдове тоже самое. В Иван-городе и Яме гарнизон вдвое больший. И только он со своими засечниками один на всю Северную пустошь, и именно на него в каждой деревне смотрят как на защитника земли русской — и привечают именно поэтому, и уважают за это. Как он жить сможет, если ливонский кавалер Иван сумеет-таки собрать армию и двинуться на пограничные земли? Чем его остановить? Псков и Новагород ноне не помощники. Хоть сам поперек дороги ложись, да в землю врастай, как богатырь Святогор.
— Господь всемогущий, вседержитель наш, снизойди до рабов своих, пошли на наши земли дождя… — тихо забормотал он, поглаживая нагрудные пластины юшмана: то место, где под броней и поддоспешником, под застиранной рубахой лежал нательный медный крест.
Глава 18. Одна фраза
К вечеру сменив черносотенцев в засеке у Невской губы, Зализа переночевал с ними в поле, а утром отправился домой. Последние дни заставили его изрядно помотаться по Северной пустоши, и он хотел хотя бы полдня просто посидеть в избе, которая, вроде бы, последние два года стала его домом, снять доспех на половину дня и всю ночь, попариться с квасным паром, выпить меда и не бояться что весь мир обрушится, если он хоть одно лишнее мгновение посвятит сну.
— Как тут без меня? — спрыгнул он с коня рядом с Лукерьей. — Мелитина не родила.
— Нет, барин, все ждет, мается сердешная, — покачала головой приживалка, забирая поводья. — А откуда столько лошадей?
— Прибыток случился, Лукерья, — рассмеялся опричник. — Ну, корми нас, пои, баньку нам топи.
— Поставить-то во двор некуда, — сокрушенно оглядела небольшой табун хозяйка. — Разве Бережным часть отогнать.
— Что, в ночное с ними послать некого? — Зализа поморщился: а ведь и вправду могло быть некого. — Ну, ты придумай что-нибудь.
99 
