91 
Что касается Эмили, то она выглядела так, словно в ее венах текла не кровь, а фреон. С ничего не выражающим лицом она сидела за столом для совещаний; перед ней стоял диктофон, записывающий ответы Иэна Армстронга.
— Если у ребенка горячий лоб, совсем не обязательно сразу же тащить его в реанимацию, — объяснял Армстронг. — К тому же у Мики частенько болят уши, и мы знаем, что делать в таком случае. Капли и согревающий компресс. И ему сразу становится легче.
— Кто-нибудь, кроме вашей жены, может это подтвердить? Может, вы в ту пятницу звонили родителям жены, чтобы спросить у них совета? Или своим родителям? Соседу? Другу?
Выражение его лица стало мрачно-сосредоточенным.
— Я… Вы позволите подумать?
— Конечно, думайте, мистер Армстронг, — согласилась Эмили. — Сейчас главное — точность.
— Понимаете, я никогда раньше не оказывался в подобных ситуациях, и мне нелегко собраться с мыслями…
— Хорошо-хорошо, — кивнула головой Эмили.
Пока руководитель следственной группы ждала ответа, Барбара рассматривала кабинет. Все было просто и функционально: на стенах висели рекламные плакаты; добротные письменный стол, шкафы и полки, стол для совещаний и стулья вокруг него были сравнительно новыми, но недорогими. Единственные достойные внимания предметы находились на рабочем столе Армстронга. Это были фотографии в рамках. Барбара подошла ближе, чтобы получше рассмотреть их. На одной была женщина с кислым выражением лица, светлые волосы уложены в прическу, модную в начале шестидесятых годов; на другой — мальчик с серьезным личиком разговаривал с Санта-Клаусом; на третьей было представлено все счастливое семейство: на ступеньке лестницы сидела мать, держащая на коленях сына, отец стоял позади них, положив руки на плечи женщины. На фото Армстронг выглядел испуганным, словно отцом семейства он стал только что и еще не перестал удивляться этому неожиданно случившемуся превращению.
Он, как видно, вновь обосновался на фабрике как временный работник. Барбара представила себе, как нынешним утром он торопливо вошел в свой кабинет с кейсом, в котором были эти фотографии; напевая под нос что-то веселое, он вынул их, носовым платком стер пыль, поставил на прежнее место и только после этого приступил к работе.
Сейчас Иэн с тревогой смотрел на Барбару, словно опасаясь, что она собирается обыскать его письменный стол. Эмили наконец-то представила их друг другу.
— А, еще одна?.. — Он судорожно сглотнул, как будто проглотил что-то, мешавшее ему говорить. После долгой паузы он произнес: — Родители жены. — Чуть помолчав и словно набравшись сил, он продолжал: — Я точно не помню, в какое время, но уверен, что говорил с ними в пятницу вечером. Они знали, что Мики нездоров, и позвонили нам. — Он улыбнулся. — Я забыл об этом, потому что вы спросили, не звонил ли я им, а в действительности было наоборот.
— И в котором часу, хотя бы примерно, это было? — спросила Эмили.
— Вы спрашиваете, когда они звонили? Не помню точно… После выпуска новостей на Ай-ти-ви.
Около десяти часов, отметила про себя Барбара. Она наблюдала за ним, прищурившись, и гадала, какую часть сказанного он только что придумал и через какое время после их с Эмили ухода он схватится за трубку, чтобы уговорить тестя и тещу подтвердить его сказку.
Пока Барбара обдумывала реальность алиби Армстронга, Эмили стала задавать вопросы о Хайтаме Кураши и об их отношениях. По словам временного начальника производства, между ними сложились вполне нормальные отношения. Даже прекрасные: они относились друг другу как родные братья — так выразился Армстронг.
— И насколько мне известно, здесь, на фабрике, никаких врагов у него не было, — заключил Армстронг. — Если смотреть правде в глаза, рабочие были рады иметь его своим начальником.
— И не сожалели о том, что вы уходите? — поинтересовалась Эмили.
— Думаю, именно так и было, — согласился Армстронг. — Большинство наших рабочих — азиаты, и, конечно, они предпочитают, чтобы ими командовал кто-то из своих, а не англичанин. Если вдуматься, то они правы, верно ведь? — Он посмотрел на Эмили, потом перевел взгляд на Барбару, ожидая, что кто-нибудь из них его поддержит. Обе женщины молчали, никак не выражая своего отношения к сказанному. Тогда он продолжил свою мысль: — Нет, здесь врагов у него не было. Если вы ищете среди рабочих того, у кого могла быть причина его убить, я не представляю, как и с чего вы могли бы начать свои поиски. Я вернулся сюда всего несколько часов назад и могу заверить вас, что не увидел ничего, кроме истинной скорби среди его соплеменников.
91 
