Особенно,... 
16 
– Но ты дал клятву!
– И пока я ее не нарушил… – покачал головой Великий.
– Да… – согласился его более молодой собеседник и после небольшой паузы поинтересовался: – Скажи, Славутич, почему мой учитель так стремится проникнуть в Петербург? Ведь это больше не столица. Из него нет ни магического, ни обычного влияния.
– А разве Изекиль не рассказывал тебе о пророчестве? – Старик вздохнул. – Интересно, чему же он тогда вас учил? Этому пророчеству всего два столетия. Его дал безумный старик, святой Ипатий из Читы. Он предрек, что в году две тысячи четвертом от рождества Христова придет на трон русский дочь восходящего солнца. «И отверзнуца небеса, и станет диаволово небесным, а небесное диаволовым. И возопят дети во чревах, не желая выходить на свет божий, и заплачут мертвые от жалости к живым. Падет Русь великая к ногам иноземным, и развеется память о святой земле в пыли подорожной. Погаснет навеки свет благой над могилами предков, коли не явится со столицы севера белый витязь и не заслонит собой престол от черной нечисти». Вот так, Унслан. Девять лет осталось до исполнения пророчества.
– Или его неисполнения, – понимающе кивнул молодой член триумвирата. – А столица севера – это Санкт-Петербург. Понятно. Но ведь именно ты вместе с Изекилем истребил весь Северный Круг до последнего мага.
– С тех пор прошло семьдесят лет, Унслан. – Славутич сложил руки на груди. Он успел успокоиться, и голос его снова звучал тихим, вкрадчивым шепотом. – Круги Великих умеют не только умирать, но и возрождаться. Если алтарь круга намолен и сохранил энергетику, если люди не забыли столицу и удерживают ее в памяти своей, то возрождение может случиться в любой момент. Достаточно легкого толчка.
– Какого? – не удержался от любопытства Унслан.
– Какого… – На сей раз Славутич замолчал надолго, поглаживая шершавый стол, выпиленный из цельного дубового ствола. – Какого… Семь лет назад устал Великий Ахтар, и ты занял его место. Но ты не желаешь принимать энергию нашего алтаря, и влияние нашего Круга стало слабеть. Энергия ведь не идет в одну сторону, Великий. Люди делятся ею с нами, напитывая наши силы, а мы своею силой собираем вокруг себя страну. Ахтар ушел, Круг не получил замены, и границы начали осыпаться. Я не знаю, может быть, Изекиль хотел именно этого, но все семь лет мы не получаем из Петербурга ничего. Он больше не наш, он замкнулся. И если там оказался достаточно сильный маг, родившийся на русской земле, Северный Круг вполне мог возродиться. Если это так, к две тысячи четвертому году белый витязь из Петербурга вполне способен заслонить трон. Вряд ли это понравится Великому Изекилю.
– Какое приятное открытие. Оказывается, Великий Славутич решил помочь мне в воспитании ученика? – Третий член триумвирата пересек зал и сел за стол. – Продолжай, мне тоже интересно услышать что-нибудь новое.
– Из нового могу сказать, Великий Изекиль, – старик надвинул капюшон, – что я вытащил Пустынника из СИЗО и наш гость уже в Москве.
– А Око?
– Око осталось в Петербурге.
– Это плохо. – Изекиль вздохнул. – Я думаю, оно опасно. Оно может попасть в руки врагов. Того же Северного Круга, если он действительно возродился.
– Я сделал кое-что, Изекиль. Теперь тамошний следственный отдел очень долго не отдаст его кому бы то ни было.
– Я верю тебе, Славутич, – блеклые пальцы третьего Великого крепко сжали подлокотники кресла, – но мне очень не хочется рисковать. Насколько я помню, Око позволяет заглянуть в душу любого существа и познать все его тайны. Что будет, если маги Северного Круга все-таки доберутся до него и используют против нас?
– Северного Круга не существует, Изекиль. Мы уничтожили его до последнего знахаря.
– Да, славное было время, – сладострастно втянул в себя воздух Великий. – Под нож ушли все: от великих мудрецов до последнего астролога и предсказателя. Но с тех пор прошло семьдесят лет. На севере подросли новые маги. Я даже могу назвать десяток имен юных умельцев.
– Половина из которых уже успели продать тебе душу.
– Да, это так, Славутич. Они знают, кому будет принадлежать мир в следующем веке. Сколько можно цепляться за прошлое?
– Так чего же ты боишься, Изекиль?
– Того, что глупцы, пользуясь Оком, смогут распознать тех, кто предан лично мне. Ты обманывал меня уже дважды, Славутич. Обманул с тем чахлым семинаристом, обманул с южной жатвой. Я не хочу попасться в ловушку третий раз.
16 
