Лейв завороженно следил за схваткой, даже забыв, что должен беречь сына ярла: никогда он не видел такой техники боя. Незнакомец скользил вокруг рыжего задиры, порой сливаясь с тенью трепещущего пламени лучин. Казалось, он, не касаясь пола, оводом кружит возле неуклюжего верзилы, играючи уходя от тяжелого топора, и жалит, жалит…
Рубаха рыжего превратилась в лохмотья, еще один почти неуловимый взмах сабли — и одежа сползла вниз, обнажая исполосованное царапинами тело. Снова сверкнул клинок — и рыжая прядь закружилась в воздухе, будто, раздев варяга, противник теперь решил остричь его наголо.
Лейв стряхнул с себя наваждение. Сын ярла явно проигрывал: он дышал тяжело, топор уже не летал в его руках, а таскал варяга за собой, как крупная рыба неумелого рыбака. Незнакомый воин мог давно закончить поединок, если бы захотел.
— Если можешь, не убивай его, — глухо проговорил Лейв, уловив момент, когда Середин оказался поблизости.
Олег усмехнулся: он и не собирался убивать викинга, просто хотел преподать небольшой урок. Слишком неравны были силы. Он чувствовал каждое движение варяга еще до того, как тот начинал его. Время замедлило бег: взмахи топора были плавными, долгими, словно рыжий двигался в густом киселе, хватающем его за руки, тормозящем не только удары, но даже саму мысль варяга.
Топор снова увлек рыжего в сторону, открывая незащищенную спину, Олег прошел рядом в изящном пируэте и с полуоборота коротко ударил навершием рукояти в висок противника.
Варяг замер, топор выпал из его руки, ноги подогнулись, он грузно осел на пол, словно из него вдруг выдернули все кости.
В наступившей тишине стало слышно, как сопят дружки рыжего варяга, исподлобья поглядывая на Олега. Лейв взмахнул рукой.
— Хозяин, воды.
Мужик подал кувшин, Лейв опрокинул его на голову рыжего. Тот забулькал, захрипел, перевернулся на живот.
— Отнесите его за стол, — скомандовал Лейв своим парням. — Я твой должник, незнакомец. Думаю, что и он тоже, — добавил он, глядя, как сына ярла оттаскивают к столу и усаживают на лавку у стены.
Середин поднял перевязь, бросил саблю в ножны.
— Не давай им столько пить. В следующий раз это может кончиться печально.
— Ты прав, — кивнул Лейв.
Хозяин налил новый кувшин кваса, из-за которого случилась схватка, и провел Середина и Невзора в их комнату. Олег огляделся: две лавки, стол, на стене потрескивает лучина.
— Разбужу с петухами, как приказывали, — угодливо кланяясь, забормотал толстяк, ставя кувшин на стол.
— Вот и ладно. Ступай.
Олег снял куртку, скинул сапоги и разлегся на лавке, положив возле руки перевязь. Невзор последовал его примеру. Свежее сено похрустывало в подстилке; из зала, отделенного от их комнаты дверью и коротким коридором, послышался голос гусляра. Слов было не разобрать, но пел он что-то бодрое, ритмичное.
— Ловко ты с ним управился, — нарушил молчание Невзор.
— А-а, — отмахнулся Середин, — силы, как у быка, а в голове пусто. К тому же, он был просто в стельку пьян.
— Никогда не видел, чтобы так быстро работали клинком, — продолжал волкодлак, — ни мечом, ни саблей. Уж на что среди печенегов есть удальцы, но с тобой не сравнятся.
Середин вздохнул. Возбуждение после схватки прошло, оставив лишь удовлетворение и чувство благодарности Велене за тот дар, который она ему преподнесла.
— Я и сам не ожидал, что так получится, — нехотя признался он.
— Ну, во всяком случае, парень теперь сто раз подумает, прежде чем затевать свару.
— Надеюсь. Как думаешь, не придут разбираться?
— Думаю — нет. Лейв не позволит. Он, по-моему, мужик серьезный. Ты спи, у меня сон чуткий.
Затрещав, догорела лучина. Под едва слышный комариный писк и гнусавое бормотание былинника в корчме, Середин быстро заснул.
Глава 15
В порядке исключения, на этот раз ему ничего не снилось: ни мавки, требующие гребешок, ни оборотни с окровавленными мордами, ни даже Велена. Просто уснул — как в черную угольную яму провалился.
Невзор растолкал его, когда за окошком было еще темно.
— Мужики к парому пошли, — сказал он.
Как бы подтверждая его слова, за дверью послышались шаги, кто-то тихонько поскребся, и голос хозяина зашептал:
— Как просили, гости, вот сейчас петух зарю звать станет.
Середин крепко потер лицо, разгоняя сон, оделся, нацепил перевязь. Невзор протянул ему кувшин, Олег допил степлившийся квас.