Последние отзывы

  91  

Спустя минуты две что-то громыхнуло, приоткрылась створка ворот. Середин прошел мимо почтительно склонившегося раба, быстро огляделся и повернул к достархану. Там среди подушек восседал, привалившись к резному столбику, мужчина с торчащей клочьями каштановой бородой, в распахнутом парчовом халате, в атласной синей рубашке и атласных же, но киноварных шароварах, в туфлях с высокими загнутыми носками, расшитых золотом и серебром и с кисточками на кончиках. В правой руке чародей держал фарфоровую пиалу, чалма была небрежно надвинута на лоб.

Здешний дворик, заметно меньший по размеру, нежели у рабовладельцев всех мастей, перекрывался решеткой с лозой полностью; прудик, больше похожий на высокую мраморную чашу с лилиями, был притиснут к стене, зато посреди двора под аккомпанемент похожего на скрипку гинджака танцевала упитанная дамочка лет тридцати в газовых шароварах и полупрозрачной курточке — или как тут эта одежда называется?

— Я пришел с миром, — сообщил Середин, выхватил палаш и положил его на ковер достархана.

Музыка оборвалась, танцовщица замерла, округлив глаза. Чтобы немного разрядить обстановку, ведун кинул сверху пока еще весьма тяжелый кошелек.

— Зейна, принеси гостю чаю. — Хозяин жестом отпустил музыканта и склонил голову в сторону Олега: — Может быть, кальян с маковым соком?

— Нет, благодарю.

— Ты присаживайся, снимай плащ, подкладывай себе подушку, угощайся орехами, — предложил хозяин. — Это что?

— Золото, — пояснил Середин.

— Золото? — вскинул брови чародей. — Дай угадаю. Ты прогневал великого халифа и теперь хочешь снадобье, чтобы за месяц не умереть на колу, пока он про тебя забудет? Нет, у тебя умер отец, и ты желаешь, чтобы всех братьев немедленно поразил страшный недуг?

— Нет, уважаемый Бади. — Олег расстегнул плащ, кинул возле столбика и вытянулся на достархане — сидеть на нем всё равно невозможно. — Я хорошо знаю, что на колу как раз хочется умереть сразу, а не ждать этой радости каждый день. И мне не нужно ничье наследство: я привык сам добывать то, что мне необходимо.

— Похвальная скромность, — кивнул хозяин. — Тогда за что же ты собираешься заплатить мне такие деньги? За какое колдовство? Ты задумал стать падишахом Хорезма? Тебя одолела черная немочь? Хотя, даже за немочь люди обычно обещают только серебро.

— Добро я свое растерял в дороге, уважаемый Бади. — Лежать на подушках во время серьезного разговора показалось Середину уж очень развратно, и он сел по-турецки, подобрав под себя ноги. — А промысел мой к твоему весьма близок. Вот и хочу я тебя попросить, досточтимый, открыть предо мной кладовую со своими зельями, травами, снадобьями, порошками да припасами. Я бы, глядишь, кое-что себе отобрал, дабы совсем уж без сил магических не остаться. Мало ли чего? Может, вылечить кого понадобится, злых духов отпугнуть, защиту от сил нечеловеческих получить…

— Ну, припасы, что за золото из дальних земель выписаны, я тебе не дам, — ответил хозяин, — не для того я их возил издалека, чтобы потерять так просто. Самому надобны. А то, что здесь собрано, насушено, наговорено — оно всё золота не стоит, медный фельс ему цена в хороший день. У людей за слова свои, за мудрость деньги беру, а не за травки, не за пряности тертые. Мне лишнего тоже не надобно, трудом своим честным и знанием жить привык.

— Фельс у меня тоже есть… — прищурился Олег.

— А надо ли возиться из-за медной монеты? — развел руками чародей.

Тут танцовщица на серебряном подносе принесла пиалу из тонкого полупрозрачного фарфора, в которой до половины был налит чай и плавали два лепестка розы. Ведун чуть оттянул край материи, сделал крохотный глоток, чтобы не обжечь губы, но не успел и поблагодарить, как хозяин заботливо предложил:

— Ты отведи хвост-то, мешает. Ветра здесь нет, пыли и песка тоже. От чего закрываешься? А?

Ведун чуток поколебался, потом отдернул тряпицу.

— Ну вот, нечто подобное я и ожидал, — довольно захлопал в ладоши чародей. — Вот, стало быть, чего истинно гость мой боится.

Олег опустил глаза на палаш. Хозяин недовольно наморщился:

— Ай, перестань. Ужель совсем за глупца меня считаешь? Коли человек с проколотым ухом не сидит на колу, а гуляет средь бела дня по городу, одет в богатые одежды и легко платит золото за снадобья для магии — значит, он не прост, совсем не прост. Похоже, если позвать стражу, то как раз этот человек пойдет гулять дальше, а один очень, очень умный чародей останется лежать с распоротым брюхом. Это будет несправедливо. Как тебя зовут, беглец?

  91