50 
Ведун поднял чашу — и тут зеленое тело истукана наполнилось светом, а содержимое чаши вскипело, словно попало в топку печи. Почему засветился камень, Олег понять еще мог — скорее всего, в изваяние ударили лучи восходящего солнца. Но почему закипело в руках зелье? Впрочем, времени на раздумья все равно не оставалось, и Середин, очень надеясь на то, что он все еще нужен Аркайму, большими глотками осушил кубок.
Зелье оказалось совсем не горячим, не сладким, не соленым. Так, безвкусное, словно суп-пюре из элитного ресторана. Олег отвел руку с кубком в сторону и перевернул емкость. На пол упала последняя капля — черная и тягучая.
— Склони голову, чужеземец, — тихо распорядился правитель. — Теперь ты слуга Итшахра. Его воля — твоя воля, его сила — твоя сила, его слово — твое слово.
— Это честь для меня, великий бог, — послушно поклонился Середин.
— Да, это великая честь — быть избранником бога. — Правитель положил холодную ладонь Олегу на плечо.
— Я думал, что ты пригласил меня на таинство, мудрый Аркаим, — сказал ведун.
— Нет, смертный. Я всего лишь разбудил тебя. Дорогу ты нашел сам и явился к ногам Итшахра в минуту перемен, дабы внести перемену в свою душу. Он выбрал тебя, он привел тебя, он благословил тебя. Идем, чужеземец. Нам нужно взглянуть на нашу армию.
Они вместе прошли сквозь стену из слоновой кости. Из распахнутых сандаловых дверей бил яркий, ослепляющий свет. Разумеется, снаружи уже настало утро. Жмурясь от ослепляющего солнца, Олег вышел наружу, оглянулся. Правитель остался внутри дворца — но из дверей одна за другой вырвались пять могучих птиц, заскользили по воздуху к обрыву и широкими кругами начали набирать высоту. Середин немного выждал, повел плечами и направился к входным воротам.
Как он и подозревал, законный правитель Кайма ждал его у выхода на нагорье, сложив руки на груди и созерцая бесцельно бродящих мертвых воинов, насквозь мокрых от ночной росы. Заслышав шаги ведуна, он, не оборачиваясь, сказал:
— Наступление прямо звучит как «киам», поворот вправо на четверть — «киа-ум». Поворот вправо — «ум-а»…
— Подожди, мудрый Аркаим, — взмолился Олег. — Я не могу запомнить все это сразу!
— А тебе и не нужно, чужеземец, — повернул голову правитель. — Это знание есть в напитке. Нужные слова ты вспомнишь, когда они тебе понадобятся. Твои слова — это слова Итшахра, а посему им подчинится все мертвое и живое. В зелье, которое ты испил, принимая власть бога, огромная сила и великая мудрость. Я же говорил, тебе очень повезло, что ты стал избранником Итшахра.
Олег промолчал. Он сильно подозревал, что с его посвящением повезло именно мудрому Аркаиму. И что правитель, обладающий подозрительно большой силой и мудростью, немало для этого постарался.
— Чего ты медлишь, ведун Олег?! — окликнул его Аркаим. — Приказывай!
— Н-нда… — Середин сделал шаг вперед, кашлянул, а потом звонко выкрикнул: — Все повернулись лицом сюда!
Зомби послушно развернулись пустыми глазницами к выходу на плато. И тогда ведун громко приказал, указывая на дальнюю вершину:
— Аат-тха!
Мертвецы синхронно развернулись вокруг своей оси, сомкнули с соседями справа и слева щиты черепицей, опустили копья и замерли, готовые отражать атаку.
— Вперед, первую линию по первым воинам ровнять!
Масса пришла в движение. Те зомби, что оказались самыми близкими к вершине, остались стоять, а вот те, что поотстали, выдвинулись вперед и замерли, выровняв свое положение по первым из товарищей.
— Задний ряд, разомкнуться, занять места по краям строя! Задний ряд, разомкнуться, занять места по краям строя!
После четырех таких команд фаланга наконец вытянулась ровным строем в восемь рядов глубиной.
— Уатт-ка! Разомкнуть стой!
Мертвые воины четко повернулись налево и подняли копья, превратившись в походную колонну.
— Идите сюда, к проходу!
Колонна колыхнулась и размеренным шагом двинулась на правителя и ведуна. Олег выждал, пока первые из мертвецов окажутся всего в паре саженей, и вдруг рявкнул:
— Т-тха!
Воины колонны все вдруг развернулись на сорок пять градусов влево, подровняли ряды, сомкнули щиты и замерли, опустив копья в указанном направлении. Получившийся ступенчатый строй можно было считать всего лишь карикатурой на фалангу — но все же это был строй, прочный и готовый к бою. И ведун, не выдержав, расхохотался:
50 
