166 
В следующем заезде победила лошадь лорда Колии. Молодой человек готов был плясать от радости и гордости, когда поздравлял победителя, и от полноты чувств даже обнял кобылу за шею. Владетельное трио рассмеялось, а потом переключило внимание на новую скачку. В ней принимал участие Мааркен.
— Я так хочу, чтобы он выиграл, — сказала Тобин с беспечностью, которая никого не обманула. — Я не могу позволить себе расстаться с моими драгоценностями, когда ему наконец понадобится ожерелье для невесты.
Рохан хмыкнул, и они со Сьонед обменялись улыбками, которых даже не пытались скрыть. Вскоре Мааркен одержал легкую победу. Забыв о сдержанности, Тобин подпрыгнула на месте и сорвала голос, бурно приветствуя успех сына. Рохан и Сьонед расхохотались, и даже суровый выговор Тобин не заставил их замолчать.
Когда в проходе появился продавец фруктового мороженого, Рохан сунул ему несколько монет и купил три порции. Тобин отняла у брата чашку с яблочным мороженым.
— Это я взял для себя! — возопил Рохан. — Я платил, мне первому и выбирать!
— Замолчи и веди себя прилично, — посоветовала Тобин, передавая брату моховичное мороженое, которое тот сунул ей. — Люди могут подумать, что тебе все еще двенадцать лет.
— Эгоистка! Как будто неродная! — проворчал он. — Посмотри-ка, там Сорин! — Когда Тобин отвернулась, он выхватил у нее из рук яблочное и вновь заменил его моховичным.
— Рохан! — Тобин ткнула его локтем в ребра.
Сьонед чуть не расхохоталась.
— Еще минута, и вы оба впадете в детство и начнете играть в драконов. Ай да верховный принц, ай да леди Радзинская! Лучше скажите мне, как зовут того красавца, на котором скачет Сорин. Он похож на сына Пашты.
— Так оно и есть. Это Джосенель, близнец принадлежащего Андри Майсенеля. Когда мальчики стали оруженосцами, мы подарили каждому по хорошему коню. Рохан, отдай мороженое!
Он держал чашку с яблочным так, чтобы сестра не могла до нее дотянуться.
— По хорошему коню? Да это же стальные мышцы, обтянутые солнечным светом! Он выиграет у остальных три корпуса и хвост!
— Пашта никогда не производил на свет лучшей пары, — сказала Тобин. — Можешь не спорить, братишка. — Она лизнула подтаявшее мороженое, которое держала в руках, и состроила ему гримасу. — А оно вкуснее, чем твое яблочное!
— Ах, вкуснее? — Он попытался снова обменять чашки, и брат с сестрой рассмеялись как дети.
Увидев следующую лошадь, Сьонед, на чье мороженое из зимней вишни никто не покушался, моментально перестала улыбаться.
— Рохан… глянь-ка, кто едет на жеребце лорда Кадарского…
Он оглянулся. С его лица медленно сошла веселость, в глазах погас огонек.
— Ну? — подтолкнула Тобин. — Я жертва преклонного возраста, и глаза у меня уже не те, что прежде. Кто это?
— Масуль, — без всякого выражения отозвался Рохан.
Казалось, что все увидели самозванца одновременно. Звучавшая на трибунах оживленная речь сменилась мертвой тишиной. Откуда-то донеслось последнее нервное хихиканье и все смолкло. Масуль сидел на великолепном гнедом жеребце. Характерная белая звездочка и белые бабки указывали на то, что конь был из конюшен лорда Кадарского. Однако молодой человек не носил цветов Реки Кадар. Сам лорд Колия был поражен при виде самозванца, сидевшего на одной из его лошадей. Масуль был одет в шелковую рубашку темно-фиолетового цвета Принцевой Марки.
Он сбрил бороду, и каждый невольно обратил на это внимание. План полностью удался: теперь, кроме пугающе зеленых глаз, все волей-неволей увидели красивые очертания его щек и подбородка. Когда лошади проходили мимо трибун, Сьонед на мгновение встретилась с ним взглядом. Масуль довольно улыбался. В ней проснулся гнев: этот мерзавец посмел надеть цвета Марки! Слава Богине, Пандсала предпочла остаться в своем шатре. Рохан рассказал жене о том, как вела себя принцесса-регент на вчерашней встрече, и Сьонед поняла: окажись здесь Пандсала, она не постеснялась бы сорвать фиолетовый шелк с плеч Масуля.
Принцесса метнула взгляд на мужа, казалось, раздумывавшего, не стоит ли нанести самозванцу оскорбление действием. В черных глазах Тобин полыхала ярость, щеки пылали, но Рохан в гневе бледнел и его лицо начинало казаться высеченным изо льда.
Старт заезду давал сам Лиелл. Он поигрывал огромным красно-желтым флагом, в то время как плясавшие от нетерпения лошади выстраивались в линию. Сьонед посмотрела на дистанцию и с ужасом убедилась, что это была скачка до залива Брокуэл и обратно. На поле стояли препятствия; там, где лошади должны были покинуть дорожку и скакать в холмы, в ограждении был оставлен проход. Большая часть заезда была скрыта от глаз зрителей; там могло произойти что угодно. Она слишком хорошо знала это. Двадцать один год назад Рохан едва не погиб, принимая участие именно в этой скачке, победа в которой принесла Сьонед ее изумруды…
166 
