Особенно,... 
172 
Пока остальные присоединялись к поздравлениям, Андраде только улыбалась. Наконец она сказала:
— Сьонед, на сей раз я не ударила для этого палец о палец. Честно говоря, это произошло даже вопреки моей воле. Пусть однажды они расскажут вам, как это вышло.
— Миледи! — машинально запротестовал Мааркен, покраснев до ушей.
— Если не расскажешь, я сама расскажу! — пригрозила она, улыбаясь, и подмигнула, напугав тех, кто знал ее едкий юмор или не знал его вовсе.
Андри вернулся в палатку один, совершенно сбитый с толку.
— Мааркен… Я сказал ей, что она должна прийти сюда, и объяснил, почему, а она сказала…
— Наверно, стесняется, — бросила Андраде, но взгляд ее стал острым как бритва. Андри покачал головой.
— Она сказала, что сознательно не хочет присоединяться к нам, потому что… потому что это было бы обманом.
Мааркен задохнулся, как будто его ударили под ложечку. Он отодвинул кресло и быстро вышел из палатки, сопровождаемый ошеломленными взглядами. Все умолкли.
Рохану пришлось дважды откашляться, прежде чем он смог задать единственный разумный вопрос:
— Андри, почему она так сказала?
— Не знаю. Может быть, слишком устала. Большую часть лета она неважно себя чувствовала. Да и я бы на ее месте тоже испугался, если бы меня позвали на такое собрание. В конце концов, мы с ней мелкая сошка…
— Кратко, но неубедительно, — сказала Андраде. — Аласен, я надеюсь, мы не слишком напугали вас? Нет? Хорошо. Андри, садись. Если с этим не сможет справиться Мааркен, то мы и подавно, поэтому лучше перейти к делу.
Сьонед, похоже, ты единственная из нас, кто может объяснить, что к чему. Так начинай, пока мы не умерли от любопытства.
— Да, миледи. — Сьонед еще раз обвела глазами собравшихся и приступила к рассказу. — Сегодня во время скачки кто-то вызвал Огонь, угрожавший Сорину, но не Масулю. Потом Масуль зашел к Сорину, и они обменялись парой слов…
— Поскольку оба остались живы и здоровы, — прервала Андраде, — можно предположить, что слова эти были относительно вежливыми.
— Можно. Но когда я намекнула на Огонь «Гонцов Солнца», Масуль повел себя очень странно. Он знает о случившемся не хуже меня или Сорина. Только я заставила его поверить, что это сделал один из нас.
Сорин негромко выругался.
— Ты хотела, чтобы он подумал, будто пламя вызвали для него, а не для меня!
— Я хотела заставить его попотеть. То, что выбьет его из колеи, будет нам на руку.
— Хорошая мысль, — сказал Рохан. — Но все дело в том, что мы знаем: Огонь был предназначен для Сорина.
— Он поднялся как раз передо мной, — подтвердил юноша. — Масулю было легко объехать его.
Чейн наклонился и зажал коленями ладони.
— Значит, у нас появился еще один фарадим-перебежчик, как тот, которого подкупил Ролстра?
— Сильно сомневаюсь, — спокойно ответил Уриваль. — Попытаюсь объяснить, почему. Сьонед, он признался, что вообще видел Огонь?
— Вслух? Нет.
— Тогда возможны три варианта. Во-первых, он не ожидал этого, но теперь знает, что кто-то желает помочь ему, и не хочет подвергать опасности этого человека, признаваясь, что он видел Огонь. Во-вторых, он знал это заранее и точно представлял себе, что Огонь предназначен для Сорина, а потому не желает признавать, что на него работает кто-то, обладающий даром фарадима. Третий вариант следует из его реакции на твое замечание об Огне, Сьонед. Он мог поверить, что это действительно сделал «Гонец Солнца», и испугался, что стоит пожаловаться, как ему будут угрожать более страшные вещи. Ты думаешь, он действительно испугался нас?
Сьонед нахмурилась, а затем задумчиво кивнула.
— По крайней мере, он стал очень осторожен, когда узнал, на что мы способны. Сорин, он показался тебе испуганным?
— Скорее озабоченным, чем испуганным, хотя ты действительно заставила его понервничать, когда зажигала свечи. Вдруг он улыбнулся. — Я думаю, Масуля напугало то, что Поль окружен «Гонцами Солнца».
— Какой бы из вариантов Уриваля ни был верен, теперь этот самозванец будет нас бояться, — сказал Чейн.
— Нас? — удивленно спросила Тобин. — В первый раз слышу, чтобы ты относил себя к «Гонцам Солнца»… Он пожал плечами.
— Моя жена, два сына, невестка и племянник фарадимы. Мой старший сын собирается жениться на «Гонце Солнца». Мы сидим в шатре леди Крепости Богини, где все кишит фарадимами, и ты еще удивляешься, что я говорю «нас»?
— Приятно слышать, что лорд Радзинский наконец признал это, — сухо сказала Андраде. — Но вопрос заключается в том, как обратить этот страх себе на пользу.
172 
