249 
Меат поднялся и отвесил ей изысканный поклон.
— Сию секунду, ваше возвышенное высочество…
— Дурак, — любовно ответила она. Заняв кресло, в котором только что сидел Меат, и дождавшись его ухода, Сьонед сказала:
— Я знаю, что тебе пришлось перенести. Ты можешь подумать, что это просто слова, но это так. Понимаешь, Ролстра много лет назад отравил меня дранатом. Однако я жива.
— Простите, ваше высочество, но я не думаю, что вы были отравлены так сильно, как я.
— Нет, — согласилась Сьонед. — Это произошло позже, во время Мора, когда дранат был единственным лекарством. И все-таки я жива, — повторила она.
Холлис не ответила ей ни слова.
— Тебе нет нужды умирать, моя дорогая, — нежно пояснила Сьонед. Она достала из кармана маленький бархатный мешочек. — Утром мы обыскали вещи Сеяста и нашли вот это.
— Нет! Я не хочу! — Холлис упала на подушки, словно старалась отодвинуться от драната как можно дальше. — Неужели вы не понимаете? Если я соглашусь принимать его дальше и выйти замуж за Мааркена, то буду вынуждена жить той жизнью, которую так ненавижу. А если кто-то узнает об этом и попытается шантажировать Мааркена, угрожал лишить меня наркотика? Ваше высочество, я не могу этого сделать и не сделаю.
— Я разве что-то сказала о том, что ты должна продолжать принимать его? Когда Ролстра отравил меня, я тоже думала, что скоро умру. Когда я возвращалась в Стронгхолд, мне было так плохо, что… — Она покачала головой. — Я не говорю, что это будет легко. Но если ты будешь принимать его с каждым днем все меньше и меньше, то постепенно от него избавишься. Со мной это случалось дважды. Не хочу тебя обманывать, это настоящий ад. Ролстра и Мор приучили меня к отраве, а я все еще здесь. Холлис не понимала, что по ее щекам текут слезы, пока не ощутила соль на своих губах.
— Ваше высочество…
— Ты можешь это сделать, иначе тебе действительно остается только вернуться в Крепость Богини и умереть там, — прошептала Сьонед. — Да, я стояла снаружи и подслушивала. Если ты выберешь смерть, никто не осудит тебя. Все наши знают, через что я прошла. И все мы будем с тобой, Холлис. Мы будем путешествовать по Пустыне столько, сколько понадобится, и не вернемся ни в Радзин, ни в Белые Скалы, ни даже в Стронгхолд, пока ты не излечишься.
— А Мааркен знает? — прошептала она.
— Я с ним уже говорила, — кивнула Сьонед. — Ты же знаешь, как он тебя любит. Ну что, рискнешь, Холлис? Рискнешь позволить ему любить себя?
Холлис закрыла глаза и откинула голову.
— Все у тебя получится, — продолжала Сьонед. — Видишь ли, я собираюсь с ним поспорить, да и не с ним одним. А я ненавижу проигрывать.
Холлис кулаком вытерла слезы, открыла глаза… и увидела, что рядом с креслом Сьонед стоит Мааркен — измученный, с синяками на скулах и подбородке, с распухшим виском, забинтованными ребрами и белой повязкой на шее. Один рукав был закатан, обнажая лежащую в лубке руку. Но все эти повреждения и раны были ничто по сравнению с той раной, которую Холлис увидела в его глазах.
— Знаешь, она действительно ненавидит проигрывать, — хрипло сказал он.
— Не проиграет и сейчас, — ответила ему Холлис.
— Кажется, я здесь лишняя, — улыбнулась Сьонед. — Я прослежу за тем, чтобы вас не беспокоили, мои дорогие. — Она потянулась и поцеловала Мааркена в щеку. — Будьте счастливы.
Холлис протянула ему руки. Мааркен опустился рядом и молча прижал ее к груди… Прошла целая вечность, прежде чем она вдруг ощутила тупую боль в костях, оцепенение и странное беспокойство одновременно. Ее пронзил страх. Начинается, подумала она и посмотрела на стол, где Сьонед оставила мешочек с дранатом. Холлис закрыла глаза и крепче прижалась к сильному телу Мааркена.
* * *
— Милорд, я хотел бы поговорить с вашей дочерью. Брови Волога поднялись вверх, и Андри захотелось стать старше зим на десять, пробыв их лордом Крепости Богини.
— Она сейчас отдыхает, — ответил Волог. — Может быть, немного позднее.
Я не могу ждать, пока наступит это «позднее»! — захотелось крикнуть Андри. Но он сдержался. Любая такая выходка лишь подчеркнет его молодость. Ему оставалось только ждать — занятие, которого он никогда не любил.
— Милорд, — наконец произнес Волог. Новый титул внушал Андри странную неловкость. — Последние дни дались ей очень нелегко. Поэтому вы обязаны знать. Обнаружение у нее дара…
— …это как раз то, о чем я хочу с ней поговорить, милорд. Простите меня, но я просто обязан настоять.
249 
