123 
— Могу вас заверить: если вы решите меня выдать, это ничего не изменит…
— Да бросьте, — сказал Данил. — Только мы с Оксанкой и мечтали вас выдать… Никогда не мешал взрослым людям делать то, что им хочется.
Удачи…
Она произнесла на полтона ниже:
— Может, вы и в самом деле человек не окончательно пропащий…
— Да мне и самому так кажется, — сказал Данил. — Иногда.
Пламенная революционерка снизошла до того, что посмотрела на него почти что благосклонно. Произнесла все с тем же оттенком жертвенной гордости:
— Я на тебя полагаюсь, Оксана… И на вас. Сбереги архив, если что… До свиданья.
Повернулась и вышла, бережно придерживая висящую на плече сумочку.
Встретив взгляд Оксаны, Данил покривил губы:
— Что тут скажешь и что тут сделаешь…
— Ведь посадят дуру. Как пить дать. Даже не нужно особенно изощряться с беззакониями, есть конкретные статьи…
— Ну, давай настучим, — сказал Данил. — Поищем в справочнике номер дежурного, позвоним… Только если ее послезавтра и остановят, через неделю выкинет что-нибудь почище.
— Это верно. В конце концов, каждый человек сам за себя отвечает…Оксана подошла почти вплотную, но, сморщив нос, непроизвольно отпрянула, виновато улыбнулась. — Вид у тебя… Помоешься?
— Я ж говорю, сейчас привезут мне сменные портки… и поедем мы с тобой в одно тихое местечко. Хочешь ты или нет, а я тебя похищаю.
— Хочу, — сказала Оксана, не раздумывая. — Приключения вроде сегодняшнего не для меня…
— Предпочитаешь приключения интеллекта? — усмехнулся Данил. — Ты, часом, не читала Вилта?
— Нет. Но приключения интеллекта и в самом деле предпочтительнее таких вот эскапад… Послушай, а в твоем тихом местечке найдется уголок, где нас оставят в покое? — Она словно бы невзначай переменила позу, халат облегал фигуру, словно поток прозрачного водопада, все, что скупо представало взору между чуть распахнувшимися полами, волновало сильнее, чем если бы было неприкрытым вообще. — Что смотришь?
— Очаровательна, чертовка, — сказал Данил.
— Я такая…
…Посадив Оксану в машину, он отошел с Лемке в глубь двора уже ополоснувшийся, переодетый, собранный.
— Контейнер пришел, — сказал Лемке. — И ребятки прилетели. С этим все в порядке, и то хлеб… Так вот, она прилетает завтра в десять тридцать. Когда наш с ней говорил, то в конце сказал: «Встречать вас будет тот же парень, что и в прошлый раз». Значит, нашего человечка под видом встречающего никак не послать. Придется брать, нет другого выхода.
— Можно подумать, я предлагал другой вариант… — буркнул Данил. — Все я понимаю, Капитан. Когда начинаешь действовать, отменить уже ничего нельзя… но и наш ничего отменить не может. Волчок мне только что сообщил, что они до сих пор не забрали Сердюка от Багловского, так он там и лежит… А это замечательно, Капитан. Наш осторожничает, боится сделать лишнее движение.
Что свидетельствует еще и о предельно суженном круге посвященных. Узок круг этих революционеров, страшно далеки они от народа… Не вздыхай, я все прекрасно понимаю: если это ловушка, не просто сгорят ребята, а проигрыш наш стучится в двери… Но я, знаешь ли, в себе уверен. Будем брать Адочку.
Будем брать нашего. У нас, по большому счету, сутки с маленьким хвостиком.
Всего-то.
— Целых-то, — поправил Лемке, азартно поблескивая глазами в полумраке.
— Ну да, все относительно… Короче, с утра выдвигай группы на исходные.
Кончились умствования, началась война. Мне бы, как главнокомандующему, изречь что-нибудь историческое, но к чему эти пошлости? Коли расклад простой — началось…
Глава 4
ПАЛАЧ НЕ ЗНАЕТ РОЗДЫХА…
— Мы есть и будем щитом России на западном направлении, — чеканил с экрана Батька. — Это не пожелание одного президента, это воля рутенского народа, и я не имею права торговать его чувствами…
Данил не находил себе места, хотя внешне это и никак не выражалось.
Связью он пользоваться запретил, знал лишь, что московский самолет приземлился в расчетный срок, — что в две минуты удалось выяснить совершенно легально, позвонив в справочную аэропорта.
Дальше начиналась неизвестность. Лично он — как и все, кто пребывал на «двойной» квартире, — в любом случае успели бы уйти, на улице с обеих сторон дома заняли посты опытные ребята. Но если Лемке завалится, это будет означать, что завалится все. Что его-таки ухитрились переиграть на каком-то из этапов. Что он где-то потянул пустышку, свернул на ложную тропку, проложенную специально для него, упиравшуюся в великолепно замаскированную волчью яму. И — кранты всему. В Лукашевича будут стрелять совершенно из другой точки, «фейерверк» рванет совершенно не там, если вообще существует, все, все, все летит к черту…
123 
