174 
– Спасибо за комплимент, – парировал Клевахин. – У меня, кстати, раскалывается от боли голова и я хочу пить.
Джангиров, посмотрев за спину майора, кивнул, и спустя несколько секунд в руках опера уже находилась бутылка минералки и стакан, доставленные все тем же "быком". Клевахин не стал изображать из себя хорошо воспитанного человека и одним духом высосал воду прямо из горлышка.
– Надеюсь, сюда не подмешали какой-нибудь гадости? – спросил Джангирова опер, передав пустую бутылку безмолвному стражу за своей спиной.
– Зачем? – пожал плечами сатанист. – Вы любезно рассказали нам все, что вам известно.
– И о чем вы меня спрашивали?
– О разном, – уклонился от прямого ответа Джангиров.
– Я оправдал ваши надежды?
– Более чем… – Бледное лицо главного сатаниста стало еще мрачней. – Вам удалось многое раскопать.
– Так ведь у меня работа такая. Каждому свое, как говорили наши древние предки. Впрочем, может и не наши, но выражение очень точно отражает суть момента. Я всего лишь делал то дело, за которое мне платят.
– Вам нужно было искать убийцу, а не лезть туда, куда вас вовсе не просили. К сожалению, вы не вняли нашим предупреждениям.
– Весьма оригинальным, доложу я вам. Кстати… – Майор заколебался, но все же продолжил: – Вы нашли Атанову?
– С вашей помощью, – не без ехидства ответил сатанист.
– Оставьте девушку в покое, – резче, чем следовало бы, сказал майор. – Она не жертвенный барашек, а вы не библейский Авраам… или кто там.
– Вот именно… – По лицу Джангирова мелькнула тень. – И вообще – это не вашего ума дело. Легавый пес должен сидеть в конуре и терпеливо ждать, пока хозяин не бросит ему кость. А вы возомнили себя палкой в колесе.
– Я настолько много за годы службы в органах видел таких, как вы, что перестал удивляться подобной наивности. Может, я и мои коллеги и легавые, но свое дело знаем туго. Рано или поздно вас прихлопнут, как назойливую муху. Если вы умный человек, то поймете о чем идет речь, ну а вдруг я в вас ошибаюсь… извините, ничем не могу помочь. Скажу только одно – с государством тягаться, это все равно, что плевать против ветра. Как только запахнет паленым, ваши дружки сдадут вас со всеми потрохами. Или – что более вероятно в нынешние времена – закопают на два метра вглубь.
– Вы оптимист… – Глаза Джангирова стали колючими и злобными. – Лучше о себе подумайте.
– Я реалист, позвольте уточнить. А потому предлагаю компромиссный вариант.
– Что-либо предлагать могу только я, – высокомерно сказал Джангиров.– Не забывайте где вы находитесь и в каком положении.
– И все-таки выслушайте. Это не займет много времени.
– Хорошо, говорите. Только покороче. Мне тут с вами попусту болтать недосуг.
Темнишь, сука, подумал не без некоторого злорадства Клевахин. Что-то у тебя не вяжется, сатанинское отродье. Стал бы ты тут перед каким-то ментом турусы на колесах разводить, будь в твоей черной парафии все тип-топ.
– Ладно, буду краток. Вы отпускаете Атанову и меня с миром, а я в свою очередь даю слово, что забуду о вас. Напрочь. И на это раз, как говорится, без дураков. Мне уже не хочется играть в чужие игры. Устраивает такой вариант?
– Нет! Девушка принадлежит мне.
– Экий вы, батенька, рабовладелец. Я бы на вашем месте хорошо подумал, а не отвечал с кондачка.
Майор сказал последнюю фразу с многозначительным видом, чтобы навести тень на плетень. Конечно, это было примитивным блефом, но уж коль в душе Джангирова есть какие-то сомнения, то почему бы не воспользоваться подходящим моментом?
– Вы мне угрожаете? Ха… Ха… Ха… – Сатанист смеялся, как Фантомас – с неподвижным лицом и почти не открывая рта. – Я вам напомню эту наглость перед вашей смертью. А она будет нелегкой. Я по живому вырву ваше сердце и скормлю его бродячим псам. Чтобы вы потом во владениях нашего властелина, – он указал на пол, – никогда не могли найти свою душу.
– Я вам верю. Мне трудно что-либо возразить против таких аргументов. Но вы особо не обольщайтесь – ваша душа (или что там у вас) последует за моей спустя очень короткое время. Это обещаю вам я, опер по прозвищу Штымп. Если оно вам ничего не говорит, расспросите у блатных. Они подтвердят, что я никогда слов на ветер не бросаю.
Клевахин, что называется, пер буром, хотя у него затряслись поджилки. Майор совершенно не сомневался, что Джангиров исполнит все то, о чем сказал.
– Ты!.. – вызверился Джангиров, на миг потеряв самообладание; но тут же взял себя в руки, проявив при этом незаурядную силу воли. – Впрочем, у нас еще есть возможность прийти к определенному консенсусу…
174 
